Я замер, прислушиваясь к себе — вроде цел. Рядом простонала Тина — держится за локоть, но вроде тоже цела. Джейн испуганно смотрит на меня — ей досталось меньше всех, защитный артефакт сработал на совесть.
— Выйти из кареты! — Рявкнуло с улицы. — Руки ладонями вперед.
Я торопливо закатал рукав левой руки — там, где располагался серебряный браслет, и указал девушкам сделать то же самое. Затем очень медленно, демонстрируя браслет, вышел из кареты.
— Мы студенты! Мы тут учимся! — Добавил я паники в голос.
Несколько мужчин с ружьями, в форме академии, и высокий худощавый господин в мантии преподавателя, взяли остов кареты в широкое кольцо.
— Я не знаю, почему они начали по нам стрелять! Кто это такие?
Люди разглядели наконец браслет и заметно расслабились, отводя ружья в сторону.
Позади тихонечко вышли девушки — тоже демонстрируя браслеты — и встали по бокам от меня.
— Разберемся, — хмыкнул преподаватель. — Почему я вас не знаю?
— Первый курс, графиня Теннет, — робко подала голос Джейн. Умница — ни слова про медальон мага.
Я покрутил головой в поисках нашего кучера — тот нашелся возле стены, в которую и врезался экипаж. Сидел с потерянным видом, переводя взгляд с павшей лошади на остов кареты. Надо будет возместить потери. В другой стороне чадил остов паромобиля — не знаю, чем в него вдарили, но я хочу уметь так же. Машина преследователей представляла печальное зрелище — спекшийся ком металла, стекла и резины, буквально вдавленный в землю.
«— А ведь могли и по нам шарахнуть», — пронеслась мысль, вместе с холодной волной по спине.
— Что же вы, графиня, не через парадный вход? — Задумчиво уточнил маг, пребывая, видимо, в совсем других раздумьях.
— Мне сказали, тут тоже можно, — изобразила Джейн растерянность пополам с признанием вины.
— Все трое — к ректору, — вынес вердикт маг.
— А как же… — мотнул я головой в сторону обломков.
— Разберемся.
Нам отрядили аж двух сопровождающих — дабы не свернули еще куда, по незнанию. Я только и успел ссыпать в ладонь возницы два десятка желтых кругляшей — этого должно было хватить на все расходы. Тот аж прикипел к золотой горке, не в силах отвести взгляд, а дальше его тоже дернули с места — да не на выход, а внутрь здания, расспрашивать. Впрочем, все, что он может сказать, ректору уже известно. Обвинений я не боялся — если академия позволяет такой бардак возле своих стен, то это проблема академии, а не моя.
В этой части комплекса я не был, оттого тщательно запоминал дорогу — вдруг пригодится. Мимо мелькали сотни людей технического персонала, поваров, слуг, охраны, уборщиков — я даже представить не мог, что их так много. Жизнь академии обслуживала просто уйма человек, в большинстве своем не видимая студенту. Во всяком случае, я за несколько недель пребывания в этих стенах, и представить не мог о людском муравейнике в каких то паре сотен шагов от основного здания. Мы проходили по узким коридорам, поднимались выше, чтобы через сотню шагов спустится в подземную галерею, пройти через поварские цеха, где готовили еду для общей столовой, затем вновь проходили по лестницам ввысь, пока не ступили в знакомые стены главного корпуса, выйдя из закутка с небольшим декоративным деревцем. Я посмотрел со стороны — ни в жизнь не догадаешься, что за нелепым пересечением двух стен скрывается дверь в настоящий лабиринт. Было бы время — обязательно разведал что там и как, и чем можно поживиться, блуждая ночной порой.
Перед кабинетом ректора накатила неожиданная робость, тут же отброшенная куда подальше, потому как по бокам прижимались невесты в состоянии еще хуже, близком к паническому. И если дать повод, показать слабину, неуверенность, то быть большой истерике, а то и вещи куда хуже — вроде очередного бездумно принятого предложения.
На этот раз ректор был не один — напротив него, спиной к нам, сидел мужчина в серебряном шитье. На столе расположился чайный сервиз, с доверху заполненными чашками — по виду, остывшими.
— Я же говорил, они придут, — не поворачиваясь, поведал гость.
— Я не лезу в ваши дела и надеюсь на ответную любезность, — резковато ответил ректор, поднимаясь с места и направляясь к нам.
Мы аж по струнке выпрямились, пока он шел. Тина так и вовсе глаза закрыла, ожидая то ли отповедь, то ли удар. Вышло иначе — архимаг просто прошел мимо нас и громко хлопнул дверью за нашими спинами, оставляя наедине с собственным гостем. Мужчина встал и неторопливо перебрался на место ректора — лицом к нам. Без резких движений, он двигался с ленивой грацией сытого хищника — невысокий, обычного телосложения, даже с наметками на полноту, он казался мне опаснее памятных убийц из портового квартала, всех вместе взятых.
— Присаживайтесь, — жестом хозяина указал он на стулья.
— Герб, — обречённо шепнула Джейн, не думая двигаться с места.
Я присмотрелся к шитью — на левой части одежды, над самым сердцем, скалилась волчья пасть. Пальцы правой руки тут же сложились в руну-активатор огненного шара, левая изготовилась завершить наработанную связку полусферой пламенного щита.
— Знакомые движения, молодой человек, но давайте не будем портить интерьер. — Лениво фыркнул маг, откидываясь на спинку кресла и демонстрируя открытые ладони. — Предлагаю поговорить, а попытаться убить меня вы можете и после.
Я осторожно кивнул, но с места не двинулся.
— Как хотите, — хмыкнул гость и обратился к Джейн. — Девушка, вы совершенно верно отметили герб Дома Волка. Но узнаете ли вы одеяние?
— Храмовник, — качнула она головой. Вид у девушки был неважный — побелела, губы стянулись в ниточки от напряжения.
Я «сбросил» жест щита, чтобы взять ее руку и пожать, ободряя. Помогло.
— Храмовники служат Повелителю, — наставительно поднял он перст. — Не аристократам.
Скривился — такому служить как бы не хуже, чем аристо.
— Что вам от нас надо? — Спросил я напрямик.
— Чтобы вы убили своих врагов. — Без эмоций поведал он.
— Объяснитесь, — не дождавшись продолжения, подал я голос.
— Некогда Повелитель бросил кость аристократам, отдав серебряный билет в семью безродного вояки. Расчет простой — какое-то число из претендентов сдохнет, пока завладеет билетом. Но затея оказалась на удивление удачной, а хозяин билета живучим. Честь вам и хвала.
Джейн вскинулась и с ненавистью посмотрела на храмовника.
— Что вы меня взглядом буравите? — Усмехнулся тот. — Я вас уверяю — ваш дед знал, что делал, осознавал последствия в полной мере. За все надо платить. И вы оправдали надежды!
— Чьи? — уточнил я, хмурясь.
— Нашего Повелителя. Так сложилось, что моего господина совсем не устраивает численность аристократии. Более того — он ее люто не ненавидит, искренне, всем сердцем. Бывает такое, знаете ли, когда кто-то убивает ваших родителей ради власти.
