— Кроме того, если крейсер действительно «Тэлбот», то на нем имеются пять шестидюймовых, шесть стодвадцатимиллиметровых, восемь трехдюймовых и шесть сорокасемимиллиметровых орудий, — заметил командир «Сметливого», — близкое соседство с ним будет весьма неприятным. Даже если британские комендоры совсем косорукие, то они с одного-двух кабельтовых уж всяко сумеют залепить в нас пару снарядов. К несчастью, в вооружении крейсеров этой серии возможна установка сразу трех штатных пулеметов «максим» на боевых формарсах. На «Тэлботе» вроде их не было, но если крейсер специально готовили к этой миссии, то могли догадаться об их необходимости и поставить.
— Понял вас, — полковник посмотрел на поручика Никитина, — товарищ старший лейтенант, выделите одного снайпера, пусть глаз не спускает с этого боевого формарса. По счастью, на этом крейсере он всего один. Кстати, Алексей Викторович, а зачем в обычном бою кораблям пулеметы?
Капитан 2-го ранга вздохнул.
— Ну если умные головы во всех военно-морских штабах чуть ли не до начала Первой мировой предполагали, что паровые броненосцы и крейсера будут таранить друг друга подобно древнегреческим триремам, то пулеметы, наверное, предназначались для уничтожения палубных команд противника при сближении перед тараном. О таранах забыли уже после того, как ни в Русско-японскую, ни в Первую мировую так и не было ни одного тарана, но и торпедной атаки одного крупного корабля другим одного с ним класса. Хотя торпедные аппараты на легкие крейсера лепили исправно еще довольно долгое время…
— Алексей Викторович, — спросил я, — а почему на ваших кораблях, пусть и очень крупных, как крейсер «Москва», всё равно стоят минные аппараты, причем немалого калибра?
Капитан 2-го ранга уже было открыл рот, но его остановил полковник Бережной:
— Алексей Викторович, сейчас у нас нет времени отвлекаться на разговоры, не относящиеся к делу. Будем живы, потом объясните его высочеству всё, что касается нашего военно-морского вооружения. Оно ему может потом и пригодиться. А пока до появления неприятеля осталось хоть какое-то время, пойдемте — расставим людей…
5 МАРТА (20 ФЕВРАЛЯ) 1904 ГОДА, 10:05.
ВОСТОЧНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ.
СКР «СМЕТЛИВЫЙ».
Полковник ГРУ Вячеслав Николаевич Бережной.
Британцы разыграли всё как по нотам. Тут была и угрожающе накренившаяся шхуна, и, чуть ниже бессильно повисшего французского триколора, болтающийся флаг Красного Креста. Британский крейсер, еле ползущий примерно на половине расстояния между нами и шхуной. И шлюпки… шлюпки… шлюпки… Толпа штатского с виду народа на палубе крейсера, их то ли поднимают со шлюпок, то ли спускают в них. Хотя, возможно, и то и другое: с обращенного к нам борта поднимают, а с противоположного — спускают, хитрость, известная еще с бог знает каких времен.
— У-у-у, англичане — дети гиены! Не знали бы мы обо всем заранее, так точно бы вляпались. Костюмированный бал, да и только! Только в очень сильный бинокль видно, что лица баб рязанских под надвинутыми на лицо платочками или далеко не славянские, или даже не женские. Ведь наш человек без задних мыслей бросится спасать утопающего, не думая, что у того за пазухой может быть припрятан нож.
С англичанина сигналят ратьером по международному коду. Взятый специально для такого случая сигнальщик с «Баяна» читает: «На борту шхуны русские некомбатанты: команды и пассажиры интернированных в Гонконге пароходов Доброфлота и КВЖД. Британское правительство направило их с миссией Красного Креста в порт Дальний. Просим принять на борт и доставить по назначению. Имеем распоряжение командующего эскадрой вице-адмирала Ноэла не входить в зону блокады Японских островов. Коммандер Левис Бейли».
Англичанин сигналит, а несколько шлюпок активно, как на соревнованиях по гребле, чешут прямо в нашу сторону.
— Ну, товарищи, приготовились, — говорю я в гарнитуру, и меня слышат все. И стоящий вместе с командиром корабля на крыле мостика великий князь Михаил, и каждый боец СПН ГРУ и морской пехоты, или команды корабля, занявшие свои посты согласно разработанному плану. Кто приник к оптике снайперских винтовок и пулеметов под брезентовыми чехлами, якобы прикрывающими оборудование. Кто приготовился встречать незваных гостей у трапа и отражать атакующих в других местах. Члены команды корабля заняли свои боевые посты у пультов управления 30- и 76-миллиметровыми артиллерийскими установками. При первом же выстреле они должны подавить открыто расположенную артиллерию британского крейсера. Это необходимо для того, чтобы успеть развернуть и навести на цель торпедный аппарат. Командир АПЛ «Северодвинск» подтвердил готовность. «Тэлбот» у них на мушке, и по нашей команде он получит торпеду, которая разнесет небольшой бронепалубный крейсер — водоизмещение всего 5600 тонн — вдребезги. Кстати, командир минно-торпедной БЧ-3 «Сметливого» капитан-лейтенант Кириллов будет подстраховывать подлодку, и в случае непредвиденных обстоятельств добавить свои пять копеек — точнее, древнюю, как дерьмо мамонта, но проверенную практикой учебно-боевую парогазовую торпеду 53-К. Всё готово к бою.
Последнее резюме перед дракой — передаю его по прямому каналу связи адмиралу Ларионову:
— Бритты готовы на всё, их не остановило даже присутствие на борту членов царской семьи. Заболевшую дочь Александра Третьего, правда, уже отправили на плавгоспиталь «Енисей» на том же вертолете, на котором сюда прилетели и мы. Тогда я успел увидеть только ее бледное лицо. Брат Михаил лично проводил ее до машины. Вместе с великой княгиней улетела и ее компаньонка Ирина, девица весьма и весьма симпатичная. Говорят, что у нее завязывается роман со старшим лейтенантом Никитиным. Но это сейчас к делу не относится. Кавалер проводил даму до трапа, и адью. Но факт налицо — англичане совершенно сошли с ума и стали полностью неадекватны. Для международного скандала и казус белли более чем достаточно нападения на российский военный корабль, а уж если на нем вымпел наследника российского престола…
Если об этой мерзости станет известно, то у Николая не будет другого варианта, как объявить Англии войну или как минимум торговое эмбарго. Более того, год сейчас отнюдь не семнадцатый, и известие о такой подлости, вероломстве и нарушении всех правил ведения боевых действий отзовется в России взрывом народного гнева.
А ведь станет известно, ведь не зря же адмирал отправил в этот поход, может быть, лучшее англоязычное перо этого времени — товарища Джека Гриффита Лондона. Этот так распишет, что потом бриттам сто лет не отмыться. Вон он, тоже в матросской робе, под которую надет бронежилет, приготовился фиксировать этот день для истории. Надо будет потом подойти — взять автограф. Хрен с ним, если придется расплатиться, дав ему интервью, — так от меня не убудет.
Так, ребята опустили трап. Миниатюрная видеокамера, закрепленная у поручня трапа, показывает, что первая шлюпка уже подвалила, остальные на подходе. Командую:
— Товсь!
По трапу поднимается первый диверсант — здоровенный рыжий детина в матросской робе, чем-то похожей на ту, что носят матросы Доброфлота. Оглядывается, делает шаг в сторону, сует руку за пазуху и… Сбитый ударом по затылку, рыжий на какое-то время выпадает из реальности… Очухивается он уже полностью упакованным и годным к употреблению: руки за спиной схвачены пластиковыми стяжками, ноги — тоже. Один из морпехов отбрасывает за спину изъятый у пришельца револьвер. То же самое происходит со вторым незваным гостем. А вот третий и четвертый один за другим поднимаются уже с револьверами наголо. Похоже, лаймиз заподозрили что-то неладное. Командую:
