— А почему не последить было?
— Генерал не разрешил, хотя мы и были за этот вариант. Слишком опасно. Магомед почувствовал, что кольцо вокруг него сжимается, он уже четверых потерял. Не думаю, что бандгруппа была большой, поэтому потери для него чувствительные. Мог занервничать, заторопиться. Один такой снаряд очень опасен, не мне вам, врачу, объяснять. Он мог взорвать его в любое время и в любом месте. К тому же на носу Международный экономический форум. Кто знает, может быть, это и было целью террористов? Шумиха поднялась бы в международной прессе оглушительная и надолго. После присоединения Крыма Европа и США и так на Россию ополчились, а тут ко всему прочему ещё бы и химический снаряд рванул. Представляешь? Химическое оружие запрещено, но ещё полностью не уничтожено, проклятое наследие холодной войны. Визгу было бы много. «У русских контроль плохой, раз террористы химический снаряд со склада похитили!»
— Да ведь и на самом деле плохой! Где четыре снаряда купили или украли, там и другие достать могут.
— Уже исключено. Последние снаряды с этим газом уже на заводе, где их уничтожают.
— Так мне домой можно идти?
— У вас же отпуск без содержания! Надо с задержанными поработать. Магомеда и его подельника допрашивают, но сдаётся мне, главарь молчать будет. А подельник — «шестёрка», наверняка не знает ничего.
— Вы думаете, я смогу?
— С другими же получилось? И Магомеда Кириллу вы указали. А без этого ещё неизвестно, сколько пришлось бы его искать. Случайное, но удачное стечение обстоятельств. Приводите себя в порядок, и едем.
— Сначала позавтракаем в кафе, а то я и так вчера без ужина остался. И придётся ли днём поесть, ещё вопрос.
— Ладно, главарь уже в наших руках, и лишние полчаса ничего не решат.
Володя умылся, побрился и оделся.
— Вещи брать? Из управления я домой поеду.
— Берите. Оставите в машине у Косырева.
Их довезли до кафе, где Володя с аппетитом поел.
Новости Гнибеда рассказал хорошие. Похоже, дело шло к завершению, и Володя был этому рад: конец морально неприятным контактам с террористами. Ещё усилие — и можно жить прежней жизнью.
Боевиков в управлении уже допрашивали. Подельник Магомеда был молод, завербован недавно и толком ничего не знал.
Техническое управление в это время занималось телефонами задержанных. Подельник — Лом-Али телефон имел один, и его отслеженные звонки не дали ничего интересного.
А вот у Магомеда телефонов оказалось два, каждый на две сим-карты, да ещё и в вещах задержанного обнаружилось два телефона и полтора десятка сим-карт разных операторов связи. С ними пришлось повозиться, но потеря времени того стоила.
Несколько звонков было сделано абоненту в Усть-Луге, где располагался новый морской порт и крупная железнодорожная станция — тут происходила перевалка грузов с морских транспортов в вагоны. Порт этот был альтернативой портам Балтики, принадлежащим прибалтийским странам, настроенным к России весьма недружественно.
Были звонки внутригородские. Параллельно на городской телефонной станции проверялись городские звонки, были подняты по тревоге многие оперативники других отделов: требовалось проверить, что за люди общались с Магомедом. Случайные знакомые вроде дальней родни, земляки с Кавказа или сообщники?
Работа проводилась огромная, напряжённая, невидимая постороннему глазу, скрытная, но очень важная, едва ли не всё городское управление занималось связями Магомеда.
Володя о такой работе догадывался, судя по суете в коридорах, но он и предположить не мог того, насколько она гигантская.
Сначала его посадили в комнату с Лом-Али, которого допрашивал следователь. На столе стоял знакомый ноутбук, вот только печатать на нём было нечего: мозг сообщника был почти девственно-чист.
Каждый вопрос следователя сообщник долго обдумывал, ответы давал простые, и никаких задних мыслей Володя отследить не мог, даже неинтересно было.
Володя попробовал установить с допрашиваемым контакт, войти в его воспоминания и поразился: все картинки прошлой жизни были только о женщинах, жратве, игре на «одноруких бандитах» в подпольных казино. И никогда — работы, книг, деловых разговоров. Типичный потребитель, причём тупой. Так он и набрал на ноуте: «Тупица редкостный, мыслей никаких».
Монитор показал следователю. Тот прочитал, кивнул и не смог сдержать улыбки. По всей видимости, их мнения совпадали. Лом-Али мог быть исполнителем, но безынициативным, Зелимхан был куда изворотливее и опаснее.
Володя кивнул, взял ноутбук в руки и отправился к Толкачёву. Поставил ноут перед ним на стол, открыл.
Замотанный звонками подполковник прочитал текст.
— Не понял. Это ты о ком?
— О молодом, Лом-Али. Работать с ним абсолютно бесперспективно.
— Надо же, каких балбесов в террористы вербуют! И они ещё хотят создать халифат! Хорошо, в тридцать четвёртом кабинете допрашивают главаря, думаю, там улов будет богаче.
Володя взял ноутбук и отправился в комнату для допросов.
Магомед сидел в зарешеченном закутке в углу комнаты. За столом сидел и писал протокол один сотрудник, по кабинету прогуливался другой. Оба были знакомы Володе, видел он их на совещаниях у Толкачёва. Видимо, они были предупреждены, поскольку приходу Володи не удивились.
Он поставил ноутбук на край стола, придвинул стул, прикрыл глаза, сосредоточился — и едва не вскрикнул: мысли Магомеда были такими злобными, агрессивными, людоедскими, как у циклопа из легенд. Просто не человек, а исчадие ада.
«Обложили и повязали меня крепко, не выкрутиться. Интересно, что знают русские? Трёх снарядов, полученных с огромным трудом, я уже лишился. Но есть четвёртый, спрятанный хитро. Никто из моих братьев не знает, где он, только мой наставник, Махмуд. И если он узнает, что я здесь, он сам приведёт снаряд в действие. Он мудр, и он настоящий мужчина, шахид. Впрочем, у Махмуда есть свои люди, я видел одного. Махмуд не давал контактировать нашим группам, оберегаясь провала. И, как всегда, он оказался прав.
Где я допустил ошибку? Неужели случайность? Нет, неверно, у русских сильная контрразведка. Шайтан! Не обошлось без дьявольской помощи, иначе как объяснить провал за два дня до акции, когда всё уже было подготовлено. Только и оставалось — перевезти контейнер и взорвать его в нужный час. Но ещё не всё пропало! Махмуд наймёт сильного адвоката и вытащит меня из-за решётки. На меня ничего нет. К контейнерам я не прикасался, отпечатков пальцев нет, сам оружие в руки не брал. Все приказы получал и отдавал на словах, бумаг не было и быть не могло. Не могло быть, кроме одной — банковской карты. Я получал на неё деньги, и русские могут отследить счёт.
С обнаруженных у меня «симок» я не звонил давно, их можно забыть. Что ещё? Да ничего больше. Следователи так пока и не сказали, в чём меня обвиняют. Буду молчать. Я знаю закон, имею право не свидетельствовать против себя».
