Грифф-парк огражден.
Сетчатые створки закрыты весьма небрежно, наверное потому, что в Посольстве знают: никто не может прожить достаточно долго, чтобы войти в них, а если кто-нибудь и войдет, то все равно не сможет подняться по холму к обсерватории.
Лукас стоит на дороге, уставившись на вершину холма или на то, что мы можем видеть сквозь коричневые кучи сухой листвы, накопившейся у ворот. Похоже, что когда-то здесь все было просто чудесно, стояли милые домики с нарядными лужайками и, наверное, жили хорошие семьи. А теперь вокруг пустынно и живут лишь воспоминания, только нет тех, кто мог бы помнить.
Я не хочу здесь находиться. Я не хочу быть призраком. Я поворачиваюсь и смотрю назад. Преследующий нас парень теперь гораздо ближе, он находится там, где минуту назад была я.
– Зачем мы здесь? В этом нет смысла. Мы ничего не можем сделать. – Я раздражена.
Фортис просто стоит на месте, сунув руки в карманы, выжидая. Но чего именно – я не знаю.
– Значит, это и есть периметр, полагаю. – Эти слова Лукас произносит странным тоном, и его взгляд все так же устремлен вперед.
Фортис кивает, точно так же глядя в одну точку:
– Видимо, так.
А потом я понимаю, куда они оба смотрят. Не только кусты умерли здесь.
Вокруг меня, сваленные кучами у основания изгороди, лежат скелеты – четыре, шесть, десять, – привалившиеся к проволоке, словно обычный мусор на обочине дороги.
Один скелет прижал руку к горлу.
Мое сердце подпрыгивает.
Я смотрю на останки людей, которые пытались проникнуть к Иконе, пытались сделать что-то, как-то изменить положение вещей. Людей, более храбрых, чем я.
И все они умерли.
Я поворачиваюсь к Лукасу и Фортису:
– Нам лучше вернуться. Мы не можем… Они же везде тут!
– Да, – вздыхает Фортис, – вот что случается с нами, обычными людьми, когда мы пытаемся подобраться поближе к Иконе. Как я и говорил.
– Но почему их так много?
Фортис смеется, но при этом не улыбается:
– Хочешь насыпать мне соли на раны, милая? Зря. Подумай вот о чем. С тех пор как все случилось, люди постоянно пытаются что-то сделать – и умирают. Мы постоянно пытаемся как-то протестовать. Мы постоянно пытаемся добиться того, чтобы нас услышали. Все то время, пока Иконы стоят на своих местах, Лорды контролируют все, что мы говорим и делаем. Все вокруг – Безмолвные Города, каждый день, снова и снова. – Он пожимает плечами. – Через какое-то время мы просто прекратили попытки. И теперь приняли наши номера и выстроились в один ряд с остальными живыми мертвецами.
Лукас хранит молчание. И вдруг идет вдоль периметра, что-то высматривая.
– Что ты делаешь? Ты же можешь погибнуть!
Я хватаю Лукаса за руку – я должна его остановить. Я думаю о выпусках новостей. Я думаю о пустых улицах и лицах умерших. Как же иначе? Мы ведь прямо сейчас смотрим на тех, кто был здесь. А теперь мы на этом самом месте.
На меня наваливается панический страх. Может, здесь и не Безмолвный Город, но все равно здесь Икона. Она может просто убить нас.
И мы все это знаем.
– Вот. Смотри. – Лукас показывает туда, где сетчатая изгородь согнулась под напором кустов. Сетка порвалась, образовалась дыра, недостаточно большая для Лукаса, но, в общем, вполне подходящая для меня. – Ты меньше меня. Ты можешь туда пролезть. А потом вернешься к воротам и впустишь меня внутрь.
Я недоверчиво качаю головой:
– Что? Я не собираюсь умирать ради тебя!
– А я и не прошу тебя умирать ради меня.
– Да ты посмотри на эти груды костей! Именно это ты мне и предлагаешь!
– Нет, не так. Посмотри на меня, посмотри на нас. Разве тебе не кажется, что тут что-то не так?
Я таращусь на него во все глаза.
– Мы не устали, – продолжает Лукас. – Голова у нас не болит. Сердце не сбивается с ритма.
«Говори за себя», – мелькает у меня в голове, но тут я замечаю, что Фортис выглядит неважно, что он в который уже раз отирает со лба пот.
– Ты еще не поняла? На нас это не действует.
– Но такое невозможно. Иконы действуют на всех. В этом их смысл.
– Этого мы не знаем, – говорит Фортис. – И именно потому пришли сюда. Каждый мозг уникален. Ваши, похоже, и вовсе отличаются от прочих. Возможно, на вас не действует то, что подействует на всех остальных. По крайней мере, я делаю ставку именно на это. Скрестив пальцы. – Фортис поднимает руку со скрещенными пальцами.
– А если Фортис прав? – Лукас смотрит на его руку. – Что, если мы и есть способ добраться до Иконы? Прорваться в него?
– Да ты же не доверяешь Фортису! Ты ему никогда не доверял! И нельзя ему верить! Посмотри на все эти скелеты, а потом повтори, что Фортис прав…
– Эй, вы там! Полегче. Я ведь рядом. – Фортис усмехается.
Мои слова ничуть его не задели. И даже то, что он стоит в тени Иконы, Фортиса не беспокоит, ну разве что он немного вспотел. Как будто все это просто игра.
– Я не знаю, прав ли Фортис, но знаю, что-то происходит. Они нам лгут, там, в Посольстве.
– Твоя мать?
– Моя мать. В особенности она. Она скрывает результаты исследований. У нее сплошные тайны. Мы должны сами выяснить, узнать, что именно мы знать не должны.
– И что, ты поэтому сюда пришел? Чтобы выяснить, может Икона тебя убить? Или, возможно, тебе просто вообще жить надоело?
– Это ты мне скажи. Почему ты пошла за мной и стоишь вот здесь?
И тут я понимаю, чту именно я должна сделать.
Не Лукас должен все выяснить.
Я должна.
Ради падре.
Моих родных.
Моей судьбы.
Я должна все узнать ради себя самой.
Но почему я?
Почему я здесь и что я должна здесь сделать?
Почему я – Дитя Иконы, что сделало меня такой?
Прежде чем кто-нибудь успевает сказать хоть слово, я поворачиваюсь и протискиваюсь сквозь дыру в нижней части изгороди.
И лежу на земле, в грязи, ожидая смерти.
Но не умираю.
ОТЧЕТ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ:
Проект «Человечество»
Гриф: совершенно секретно / Для Посла лично
Кому: Послу Амаре
Тема: Происхождение Детей Икон
Подтема: Заметки в ходе исследования
Приложение: Свидетельства, обнаруженные во время рейда в убежище бунтовщиков
Вырванная из книги страница
