– Не так быстро. – Она глубоко вздыхает. – Я также вернулась в архив.
– Как? – Я сразу вспоминаю о симпах на лестнице.
– Мы с Оруэллом это сделали. Когда я спросила, он сказал, что время пришло, и помог мне. Открыл все двери.
– Интересно, а где я был во время твоей небольшой вылазки? – Ро выглядит оскорбленным.
– Ты был в своей комнате и хандрил. – Теперь наконец Тима смотрит на меня в упор. – Знаешь, Ро просто ужасен. Я вообще не понимаю, как он существует в этом мире.
Ро густо краснеет:
– Это не…
Тима перебивает его:
– В любом случае, думаю, я это выяснила.
– Что именно? – спрашивает Лукас.
– Это. Все. – Вид у Тимы самодовольный.
– Продолжай! – прошу я.
Тима пытается выглядеть спокойной, но я вижу, как она взволнована.
– Я могла бы вам сказать, но лучше покажу. Вы просто не поверите. Но все там, в комнате. Можешь сказать Доку, чтобы он нас впустил?
Лукас вздыхает и на мгновение задумывается:
– Док?
– Да, Лукас?
– Теперь мне необходимо войти в комнату Тимы. Там есть сборник шуток, и я хочу, чтобы ты с ним ознакомился. Я забыл его внутри.
Ничего не происходит. Полагаю, Док слегка поумнел.
– Сто одна шутка, – добавляет Лукас. По-прежнему ничего. Лукас вздыхает. – Тысяча и одна шутка.
Дверь открывается – почти с неохотой.
Тима бросается внутрь, а нам остается лишь следовать за ней.
Замыкает процессию пес Брут.
ПОСОЛЬСКАЯ ТЕЛЕГРАММА
ГРИФ: СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО / ДЛЯ ПОСЛА ЛИЧНО
От: Главного Посла Планеты Миядзавы
Кому: Послу Амаре, Икона Лос-Анджелеса
Лета!
Я получил Ваше сообщение относительно так называемых Детей Икон. Насколько я понял, Вы определили четырех возможных кандидатов.
Весьма важно, чтобы Вы провели тщательное исследование, не поднимая шума.
Испытайте. Проверьте. Потом перепроверьте еще раз.
Самое главное: никому не сообщайте. Это должно остаться между нами. Если оппозиционеры об этом узнают, мы получим полномасштабный бунт.
Если Лорды узнают, кто они и что они такое и на что способны, помоги всем нам Бог.
М.
Глава 26
Лукас
Дверь скользит, закрываясь, и я осматриваю комнату Тимы. Я замечаю знакомые круглые решетки, но они вырваны с корнем, из дыр свисают провода.
Тима прослеживает мой взгляд и пожимает плечами:
– Не люблю, когда меня подслушивают, будь то люди или машины.
– Согласен, – одобрительно кивает Ро.
– В любом случае здесь мы можем говорить.
– Так говори, – ровным тоном произносит Лукас.
Он не хочет ничего слышать, но не может в этом признаться. Перед нами не может.
Тима бросает на него обиженный взгляд:
– Говорю. То есть скажу. Слушайте. Наши дни рождения – это один и тот же день, потому что нас изготовили в одной и той же лаборатории в одно и то же время.
Тима хватает пульт маленького цифрового экрана, дрожа от страха и возбуждения.
Брут облизывает ее руку, и девушка почесывает его за ухом.
– И вот, основываясь на этом открытии, а не просто на пустых размышлениях, должна добавить, – Тима делает паузу, чтобы окинуть всех нас взглядом, – я и сделала несколько предположений насчет того, почему все мы здесь. Почему отличаемся от других. Думаю, у нас гораздо больше общего, чем просто день рождения.
Мы сидим на полу, а открытое серебристое устройство лежит между нами. Еще четыре находятся неподалеку, сложенные в стопку.
– Погоди, давай еще раз. Ты сказала – изготовили? Ты имеешь в виду – слепили, как котлеты? – Это говорит Ро.
– Я просто поверить не могу, что не додумалась до этого прежде. Это же все объясняет, по крайней мере, объясняет наш день рождения. Мы все – из одной лаборатории!
– Только не я, – возражает Ро. – У меня нет вашего дня рождения.
– Ты просто о нем ничего не знаешь. Но вот здесь есть документы о неких Костасах, я тебе покажу.
Она вставляет в паз маленькое записывающее устройство. И тут же на экране появляется текст, и Тима, продолжая говорить, начинает быстро его перелистывать. Слова буквально летят по экрану.
– Я не знаю, почему отсутствуют полные отчеты. Справочная система ничего не объяснила.
– Конечно, они отсутствуют, – мрачно произносит Лукас.
Вид у него изможденный, как будто он уже понимает, что совершенно не хочет слышать ничего из того, что собирается сказать Тима.
– Но я отыскала документы о плате нашим родителям. Венди и Руперт Костас. – Тима смотрит на Ро. – Мария Маргарита и Фелипе де ла Круз. – Она смотрит на меня. – Питер и Лия Ли – это мои родители. – Тима поднимает голову. – И некая Лета Амаре. Думаю, мы все знаем, кто это.
Брут гавкает.
– Мы – какой-то научный эксперимент? Нечто вроде… исследования? – Ро обхватывает голову ладонями, как будто боится, что она взорвется. – И я просто еще одна частица технологии симпов?
– Нет, не симпы, – очень медленно произносит Тима. – Это человеческая технология. – Она окидывает нас взглядом. Ждет.
Лукас соображает первым:
– Это не могут быть симпы. Мы все родились за год до того, как явились Лорды, – тихо говорит он.
Медленно, очень медленно суть этой истины начинает доходить до всех нас.
– А это значит, что кто-то знал о том, что должно случиться, знал задолго до того, как все произошло. – Я почти не могу поверить, что эти слова вырвались из моего собственного рта.
– Кто-то знал, что к нам явятся эти ублюдки! – Ро присвистывает.
Тима продолжает:
– Есть и еще кое-что. Когда я заглянула в файлы Каталлуса, то обнаружила нечто похожее на личный тайничок. Там была большая папка под названием «Дети Икон». Поскольку файлы в ней имели гриф «Для Посла лично», я предположила, что Каталлус их просто украл. Файлов там множество, и у меня хватило времени скопировать лишь несколько из них. О нас. И о Лордах. – Тима берет другую флэшку и вставляет в приемное устройство под экраном.
Я замечаю, что не дышу.
– Некоторые из них выглядят так, словно это результат сканирования каких-то страниц… Полагаю, из той самой книги, которую потеряла Дол. Если это так, она права, книга действительно похожа на какую-то тетрадь.
