Наверное, если здесь и шло какое-то революционное брожение, то очень слабое, поскольку русский человек привык жить в спокойствии и порядке. Но все это спокойствие и порядок в один прекрасный момент ухнуло в полынью… А потом еще раз, и еще, и еще. И не видно этой проклятой полынье ни конца ни края. Что же за судьба такая несчастная у России? Но мы же сами ее и творим.
Глава 15. Московские гости в Полынье
Рейсовый автобус пришел с большим опозданием, где-то около двух часов, но зато привез всех моих гостей и любимую жену. Она спрыгнула первой и попала сразу же в мои объятия. Следом спустилась супружеская чета Барсуковых – оба они работали в каком-то рекламном агентстве, сочиняли стишки про шампуни, лосьоны и туалетное мыло. Потом посыпались и все остальные – журналист одной из молодежных газет Комочков, Ксения, школьная подружка Милены, и капитан налоговой полиции Егор Марков, похожий на сокола перед охотой.
С кем-то я обнялся, с кем-то поздоровался за руку, хотя все они были наши старые друзья, с которыми мы были знакомы от десяти до двадцати лет. С Колей Комочковым я, например, сидел за одной партой, Барсуки жили в соседнем подъезде с незапамятных времен, капитан Марков вообще был моим каким-то троюродным родственником, а Ксения с Миленой и сейчас вместе ходили на фитнес. В Москве мы часто собирались у кого-нибудь на квартире или выезжали на лоно природы, где жарили шашлыки, пили вино и веселились, пытаясь как можно дольше продлить уходящую юность. Комочков и Марков были холостяками, Ксения также еще не выбрала себе спутника жизни, а Барсуковы успели наплодить троих «барсучат», хорошеньких и игривых.
– Откель «фонарь»? – деловито спросил Марков. Он был небольшого роста, но жилистый и спортивный. Прежде работал в уголовке опером.
– Потом расскажу.
– Ничего, у меня с собой все гримерные принадлежности для работы, захватила на всякий случай, – сказала Милена. – Замажу, будет совсем незаметно.
– А что это за дырка такая на карте – Полынья? – поинтересовался Комочков, высокий и веснушчатый. Писал в свою гламурную «желтуху» на скандальные темы и вел криминальную колонку.
– Там живут горгульи, морлоки и прочие злобные тролли, – ответил Сеня Барсуков, который отличался веселым и незлобивым нравом, а его супруга, изящная и подвижная брюнетка, Машенька, тут же выдала стишок:
– Мы приплыли в Полынью. Здесь нам выдали свинью. Знать, обычай тут такой. Нет, вернусь-ка я домой.
– Ты угадала, – сказал я. – На ужин у нас будет поросенок с хреном.
– Сам приготовил? – спросила Милена, тут же примеряя на пальчик подаренное мной лазуритовое колечко.
– А кто ж? В нашем семейном гнездышке я не отхожу от плиты ни днем, ни ночью, ты знаешь.
– Ночью надо заниматься другим, а не ловить кайф на кухне, – кольнула Ксения, чьи волосы перекрашивались столь часто, что вообще уже потеряли какой-либо определенный цвет. У нее были мелкие, но привлекательные черты лица, а тренированная шейпингом фигура – почти идеальная для тридцатилетней женщины. Когда-то у меня с ней был небольшой романчик, закончившийся очень быстро и на который Милена тогда посматривала сквозь пальцы.
– Берите свои сумки – дальше нам топать пешком, – сказал я, подхватывая вещи жены.
Мы тронулись в путь, весело переговариваясь и бранясь. Так было всегда: стоило лишь всем нам собраться всем вместе, и легкое подтрунивание друг над другом не прекращалось. Пока мы шли, беззаботно дурачась, мимо нас протарахтел на своем мотоцикле Петр Громыхайлов, глаза которого уже были налиты водкой и кровью. Да и транспортом своим он управлял словно по наитию, вихляя из стороны в сторону.
А потом в направлении города проехал джип «Чероки» с тремя охранниками Намцевича. Они внимательно оглядели всю нашу процессию. И веселье мое почему-то пошло на убыль. Я вспомнил, что́ нас может ожидать в Полынье. И с тревогой подумал: имею ли я право подвергать жизнь своих друзей и жены опасности? Ведь совершенно неизвестно, как начнут развиваться события в этом поселке дальше.
Впереди показались черепичные крыши Полыньи, над которыми кружили вороны. Откуда они взялись, эти черные предвестники смерти? Но мои друзья продолжали веселиться, нисколько не проникнувшись внезапно поразившим меня отчаянием. Я по инерции отвечал что-то шутливое, а сердце продолжало сдавливать предощущение беды.
Наконец мы подошли к моему дому. Возможно, за последнюю неделю я уже свыкся с его неказистым и мрачным видом и даже стал чувствовать нечто похожее на отеческую нежность к уродливому ребенку, но у друзей и жены это временное пристанище вызвало лишь обидный для меня смех.
– Это и есть твое наследство? – спросила Милена, фыркнув.
– Его наследство в штанах, – тут же вставила Ксения. – А это какой-то третьесортный дом терпимости для негров.
– Вот и терпи теперь, – сказал Марков.
– Дом Эшеров, как у Эдгара По, – заметил Комочков. – Он не рухнет, когда мы войдем внутрь?
– Входите, входите, не бойтесь, – пригласил я, открывая дверь. – Сейчас я покажу вам ваши апартаменты.
– Наверное, дед был большим шутником, коли построил такое чудище, – произнес Сеня Барсуков.
– Или сумасшедшим, – добавила его жена. – А привидения в доме водятся?
Я с досадой махнул рукой и начал разводить их по комнатам. Капитана поместил в первой, где был главный вход в дом, чтобы всегда был на страже. Комочкова – в соседней, которая служила еще и кухней. В третьей, с верандой, расположились супруги Барсуковы. В четвертой – с выходом на задний дворик, устроилась Ксения. Ну а пятую я уже давно приготовил для нас с Миленой. Шестая комната оставалась незанятой. Я всем им дал ровно один час на отдых, а потом мы должны были собраться в общем зале.
Выпавшее нам время мы с Миленой, не сговариваясь, решили использовать единственно разумным образом. Едва мы остались одни, как она прильнула ко мне, а я приподнял ее и закружил по комнате. Иногда мы начинали вести себя как школьники, особенно если долго не виделись. Потеряв равновесие, я повалился вместе с ней на кровать. Потом в воздух во все стороны полетела одежда… К исходу отпущенного нам часа мы, наконец, уснули в объятиях друг друга.
Разбудила меня Ксения, которая накинула на нас простыню, а теперь недовольно отчитывала:
– Сам говорил – час, час! А уже прошло целых два. Где обещанное гостеприимство? Где развлечения? Где хотя бы холодное пиво? Все дрыхнут, как сурки. Марков куда-то ушел. Комочкова не добудишься. Барсуки заперлись. Вы тут как кролики… прости, господи! Давайте вставайте. Показывай местные достопримечательности.
Я растормошил Милену, которая сладко потянулась.
– Вставай, голубка нежная на ветвях моей души. Гости выражают недовольство.
Пока моя женушка облачалась, я решил удивить их своей находкой и вытащил из-под кровати завернутые в покрывало мечи.
