– Мишенька, ты не перегрелся? – спросил я. – В прошлый раз ты брал гораздо меньше.
– Изменились обстоятельства, – деловито отозвался он. – Наш поселок превратился в закрытую промзону, а значит, и попасть на башню стало труднее.
Какая-то логика в его словах была.
– Ладно, – согласился я. – Полезли.
Вскоре мы все четверо оказались на небольшой площадке с перильцами. Первой стала осматривать окрестности в бинокль Маша.
– Мадам, посмотрите налево, где плещется водная лазурь, а одинокая чайка напоминает печальную наложницу из сераля султана, – пыжился Мишка-Стрелец. – Прямо перед вами расстилается вытканный мхом болотный ковер, по которому скачут изумрудные жабы…
Потом бинокль взял Сеня, но, в отличие от жены, ему мало что понравилось.
– Глупо все это… – хмуро сказал он. – Чайки, ягодки, ковры, мхи, султаны… А вот это уже интересно.
– Что именно? – полюбопытствовал я.
– Наш Комочек, вместо того чтобы писать статью, крутит амуры с какой-то рыжей ведьмочкой.
– Это, наверное, Жанна, медсестра доктора Мендлева, – догадался я, а Маша отобрала у мужа бинокль и направила его в ту сторону, куда показывал Сеня. При этом ее миловидное и нежное лицо приобрело странно-озлобленное выражение, словно начиная каменеть.
Я заметил, что и Сеня смотрит на нее ледяным взглядом. Может быть, он догадывается о ее связи с Комочковым? Такие адюльтеры никому не удается скрывать слишком долго: это все равно, что воровать у спящего льва куски мяса – когда-нибудь да попадешься.
Получив бинокль, я стал изучать озеро. Где-то на середине его качалась лодка, а возле нее плавали Марков, Ксения и Милена. Судя по всему, им было очень весело втроем. Ладно, купайтесь. Потом я посмотрел на болото, подкрутив оптику. И здесь меня тоже ждало нечто любопытное. «Надо почаще лазить на эту башню, – подумал я. – Чего только не увидишь».
Там, на болоте, какой-то человек прыгал по кочкам с ловкостью шимпанзе, хотя сам был довольно пузат. Достигнув отдаленного островка, он нагнулся, подобрал что-то с земли и положил в рюкзак. Затем повернулся в мою сторону, и я узнал в нем пекаря Раструбова. Его характерные тараканьи усы топорщились, как стрелки.
– Ну, хватит, – в сердцах сказал Барсуков. – Пошли вниз.
В это время Мишка-Стрелец потянул меня за рукав и громким шепотом спросил:
– Ты… эта… ничего лишнего не сболтнул Петьке?
– Какому Петьке?
– Ну, Громыхайлову! Насчет того, что я видел его ночью? Когда они мешок тащили к озеру.
– Нет, – сказал я. И потом добавил, краснея: – Но у нас был с ним разговор. И, по-моему, он догадался насчет тебя. Ты извини, Миша. Как-то все так само собой получилось…
– Получилось, получилось! – разозлился он. – То-то я гляжу, он на меня зуб заимел… Сволочь ты, Вадим, порядочная. Вот взять бы тебя за это да сбросить с башенки…
Барсуковы прислушивались к нашему разговору, стоя чуть поодаль. А я ощущал свою вину перед Мишкой и не знал, что ему ответить. Он между тем продолжал:
– Ведь они меня за это убьют, точно тебе говорю! Эх-ма… Лютой смертью погубят. Кишки вырежут вместе с сердцем. Такие люди… Что же теперь делать? И бежать некуда – заперты мы здесь. Ладно! Была не была, лучше уж самому, разом… Чтоб не мучиться!
И прежде чем я успел понять, что же он хочет сделать, Мишка-Стрелец перекинулся спиной через перила и полетел вниз. Рядом вскрикнула Маша, и я, обернувшись, еле успел подхватить ее, падающую в обморок, прежде чем она невольно повторила бы смертельный полет смотрителя башни.
Глава 19. Оно надвигается
Мишка-Стрелец висел внизу, не доставая метров двух до земли, раскачивался на упругой резиновой ленте, которая была привязана к его ноге, и дико хохотал… Потом до нас стали доноситься его веселые крики:
– Ну как, хорош трюк?.. Сам придумал! Мне бы в цирке выступать, в кино сниматься!.. Я же обещал вам зрелища? Получите!.. Может, и деньги заплатите? А?.. Не слышу!..
Барсуков стоял красный, словно вареный рак, потрясал перед моим лицом кулаками и орал:
– Идиот! Все вы тут психи! Все до одного! И мы с Машкой скоро станем такими же!
Его супруга уже пришла в себя и сидела на площадке. Глаза ее странно блуждали, будто она никак не могла сосредоточиться. Наконец, с трудом поднялась и произнесла:
– Пошли вниз.
Мы спустились с этой проклятой башни, я спрыгнул на землю последним. Мишка продолжал раскачиваться, как обезьяна. Выражение его лица показывало высшую степень удовлетворения.
– Пойдем искупаемся? – предложил я. – Охолодимся.
– Щас! – рявкнул Барсуков, пытаясь достать голову удалого Стрельца кулаком. Видя, что это ему никак не удается, он плюнул и снова зарычал на меня: – Дай ключи от дома!
– Под соломенным ковриком, на крылечке… Ну и уходите!
Я повернулся и пошел в другую сторону, а вслед мне Мишка-Стрелец крикнул:
– А все-таки, Вадим, ты не прав! Зря ты все Громыхайлову рассказал, зря!
Я тоже плюнул. Ладно, если он такой фокусник, пусть сам выпутывается из этой истории. Как хочет. А я умываю руки. Мне почему-то расхотелось идти к озеру и смущать своим видом веселящуюся троицу. Я свернул к кузнице, поскольку у меня появилась одна интересная идея. Не знаю, правда, как к ней отнесется Ермольник.
Я не стал заходить внутрь кузницы, а просто стоял в дверях и смотрел, как он и его помощник ходят молотом по наковальне. На мое приветствие они не среагировали. Словно просто какая-то назойливая муха прожужжала над ухом. Нет, не рады мне были здесь, отнюдь не рады.
– Потап Анатольевич! – позвал я. – Да бросьте вы громыхать… как Громыхайлов. Вышли бы на минутку, потолковать надо.
Но Ермольник стучал еще минут десять, прежде чем отложил молот, выпил кружку воды и высунул свое темное, матерое лицо наружу.
– Чего тебе, парень?
– Сколько охранников и слуг на вилле Намцевича? – напрямую спросил я, памятуя о том, что с Ермольником лучше не ходить вокруг да около.
– Зачем это тебе? Человек десять, – неохотно отозвался кузнец, но я разглядел на его губах под усами легкую усмешку. – И все вооружены, – добавил он, пыхнув в меня папироской. – Чуешь?
– Чую-чую… Чую и то, что вы там, на наковальне, вроде бы сабельку мастерите? А в углу готовая пика стоит. Что, к Куликовской битве готовитесь?
– Оружие не помешает… время сейчас лихое. А добрый меч, если умеючи, и супротив автомата сгодится, осечки не даст. А ты, парень, глазастый. Ну и что ты надумал?
– Потап Анатольевич, я знаю, что это вы делали ограду и ворота к вилле Намцевича. Сможете мне изготовить еще один ключ к замку? Мне необходимо побывать там ночью. И если получится – кое с кем потолковать. Скажу честно: с Валерией. Мне кажется, что ее там держат вроде заложницы. По крайней мере, она должна много знать.
