– Чтобы… помочь поселку. И мне тоже, – ответила Валерия и прижала палец к губам: – Молчите!
Но было тихо, только где-то далеко отрывисто лаяли собаки. Странный разговор мы вели в полутемной комнате, еле различая друг друга в узкой полоске лунного света. Валерия сидела рядом со мной, почти касаясь меня плечом, а ее точеный профиль напоминал оживший на листе бумаги рисунок. Я, скосив глаза на полупрозрачную кружевную ночную рубашку, не мог не залюбоваться почти обнаженной грудью. Но Валерию, казалось, мало тронуло мое волнение. Она словно бы и не принимала меня за мужчину. Так, за какое-то существо в брюках, которое тем не менее должно было в чем-то помочь.
– Он может подкрасться незаметно, – продолжила говорить загадками Валерия. – Он очень хитрый и… бесшумный. Тогда нам конец.
Я снова подумал о Намцевиче, но она, очевидно, имела в виду кого-то другого. Того, кто стоит за ним.
– Успокойтесь, – сказал я. – Клянусь, что помогу вам во всем. Я не Бэтмен, но тоже кое-чего стою. Что надо делать?
– Неприятности ожидают всех. И вы один можете противостоять им.
– Почему? Я самый обычный человек. Я просто неудавшийся актер. Я – никто. Как сказали мне совсем недавно.
– Неправда, – возразила Валерия. – Вы – внук Арсения. А значит, только вы и готовы к борьбе, хотя сами пока не догадываетесь об этом. У вас есть тот же дар, что и у него. И он обязан проявиться. Только вы можете стать достойным противником. Остальные для него не представляют интереса и серьезной опасности. Их он просто раздавит.
Меня немного задело, что она называет деда не по имени-отчеству, а этак фамильярно – Арсений, словно он был ее ровесником. И кого она постоянно имеет в виду? Кто этот монстр, левиафан, циклоп, с которым мне предстояло сразиться? А если я не хочу? Я всю жизнь избегал любых конфликтов и стремился жить в покое. К этому меня приучила изнеженная и сытая Москва. Я – типичный продукт нашего времени, и Милена в этом абсолютно права.
Мы не способны на героические поступки. А уж защищать Россию, да даже бы эту деревню… Дудки. Но сейчас, слушая Валерию, мне было лестно и приятно, и я даже чуточку поверил в то, что смогу сыграть роль спасителя. И возможно, это будет моя самая лучшая роль в жизни. По крайней мере, я постараюсь исполнить ее достойно. Но, в отличие от театра, здесь будут настоящая кровь и подлинная смерть. Это я чувствовал, а все предыдущие дни здесь лишь служили тому подтверждением.
– Что значил для вас мой дед? – задал я несколько коварный вопрос, поскольку знал о его последней любви к ней, к этой таинственной красавице, призванной подавать нектар богам либо самой восседать среди них. Но ее ответ превзошел все мои ожидания, просто ошеломил меня.
– Он… мой муж, – сказала она.
– Он был… вашим мужем? – как эхо, переспросил я, не в силах поверить. Кто из нас троих тронулся рассудком: она, я или мой дед перед своей смертью?
– Да, был, – подтвердила Валерия.
– И вы любили его?
– Нет. Ни единого дня.
– И все же были его законной женой?
– Можно ли считать официальным обряд, совершенный Монком? Когда вы клянетесь в верности не друг другу, а извивающейся змее? Когда вам дают испить кровь, а вместо кольца погружают палец в горсть пепла? И наконец, вот это… – Она обнажила левое плечо, и на белоснежной коже я разглядел небольшое, величиной с копеечную монету, пятно. Это было клеймо, изображающее человеческий глаз со зрачком и ресницами. Он словно бы вглядывался в меня, в мое изумленное лицо.
Неужели и деду поставили такую же мистическую отметину, призванную следить за всеми и за ним самим? Как вообще он решился на подобный обряд и почему не обратился к отцу Владимиру? Или это противоречило правилам игры? Неужели его любовь была столь сильна и слепа, что он, не понимая происходящего, позволил превратить себя в куклу в руках Монка или Намцевича? Быть того не может.
– Такое же клеймо поставили и Арсению, – угадала мои мысли Валерия. – Правда, потом, чуточку отрезвев, он оттаскал Монка за бороду, но это уже не играло никакой роли.
– Но… почему вы решились на это? – спросил я.
– Меня просто продали, – ответила Валерия. – Как рабыню. И поверьте, цена была достаточно высока.
– Я не понимаю. Неужели это сделал Намцевич?
– Да. И он имел на это полное право.
– Что же это за право такое? – Наш разговор становился все более фантастическим, мы словно плыли впотьмах, вне времени, к какому-то неясному берегу.
– Право хозяина, – пожала она плечами. – Чьей воле я не могла противиться. Он слишком многое сделал для меня. Собственно, это он дал мне новую жизнь.
– Вы говорите так, будто… любите его. – Мне не хотелось в это верить, но я уже знал, что мне ответит Валерия.
– Да. Люблю. И ненавижу столь же сильно. Я не могу разобраться в своих чувствах. Иногда он мне кажется самым умным, милосердным человеком. А порой – исчадием ада, коварным хищником. Средоточием мирового зла. Его сущность раздвоена, и половинки борются друг с другом. Двуликий Янус. Он и сам безумен и заражает безумием всех, кто соприкасается с ним. Наверное, и я скоро сойду с ума, живя рядом. Вы знаете, оползень на дороге был вызван искусственно. Они взорвали гору, чтобы отрезать поселок от остального мира. Я узнала об этом случайно, подслушав разговор.
– Зачем, с какой целью взорвали?
– Ему нужен человеческий материал для экспериментов. Ему нужны живые люди, чтобы проверить на них… некоторые знания, которыми он вскоре начнет обладать полностью. А потом он уничтожит весь поселок. Ему не нужны будут свидетели. Поверьте, в подвалах скоплено достаточно цианида, чтобы отравить всю питьевую воду. Или он придумает что-то другое. Но сначала он убьет вас, по крайней мере, постарается, поскольку вы ближе всех подошли к тайне исчезновения Арсения.
«Не у Намцевича ли находятся тетрадки деда?» – подумалось вдруг мне. Но что в них? Тайные знания и откровения? Ерунда. Однако сказанного Валерией было достаточно, чтобы всерьез задуматься. Хорошо, что она предупредила меня о замыслах этого человека. Но какие меры можно было предпринять нам, безоружным, против его цепных псов? Все преимущества были на его стороне.
– Валерия, а как вы вообще попали к Намцевичу? – спросил я. – Это не праздное любопытство. Вы… дороги мне, извините… – Последнюю фразу я просто промямлил себе в усы, а она посмотрела на меня более внимательно и чуть отодвинулась.
– Вы очень похожи на Арсения, вам это известно? – сказала она. – Как же я сразу не догадалась, что вы… О, Господи!.. Только не смейте – слышите? – не смейте в меня влюбляться. Я вам запрещаю это. Не вздумайте пойти по стопам своего деда!
– А если это уже произошло?
– Вы с ума сошли! Уходите! – Но я видел, что она не злится, а лишь делает вид. – Вы хотите знать, как я оказалась рядом с Намцевичем? Хорошо, но вряд ли вам это понравится. Александр вытащил меня из грязи, когда я была жрицей любви в каирском борделе. Правда, это был очень дорогой бордель, посещаемый самыми богатыми шейхами со всего Востока. Он не только выкупил меня, но и помог забыть всю прошлую жизнь, начать все заново. И мне это удалось. Но зато душа моя теперь принадлежит ему.
