– Да, с ним, – ответила она. Но в ее голосе не было слышно уверенности.
– Но это было бы невозможно, – продолжил я, как бы переняв эстафетно-следственную палочку у Егора. – Николай собирался жениться месяца через три. Он обманывал тебя, Маша.
– Скотина! – сквозь зубы процедил Барсуков, не сумев сдержаться.
– Я не знала об этом, – ответила его жена, умоляюще взглянув на Милену, словно именно в ней искала поддержку.
– Нет, знала, – вновь вмешался Марков. – Не лги. Кто сказал тебе об этом?
Опять наступила тишина, было даже слышно, как тикают часы.
– Я, – ответила за Машу Милена. – Я хотела только предупредить ее, чтобы она не разрушала семью ради человека, которого она все равно не сможет удержать. Который готовится к свадьбе с совершенно другой женщиной.
– А откуда тебе самой стало это известно? – спросил я.
– От невесты Николая.
– Ты видела ее?
– Да. И все вы – тоже.
– Ксения! – догадался Марков. – Ловко же они скрывали свои отношения.
– Ксения и Николай хотели, чтобы это стало для вас сюрпризом, – продолжила Милена. – Но у нас с ней не было друг от друга секретов. А на его связь с Машей она смотрела сквозь пальцы. Говорила: пусть до свадьбы побесится, все равно будет мой. Но в последнее время Маша стала ей мешать все больше и больше. Наверное, поэтому она и рассказала обо всем Сене, чтобы он как следует вразумил свою жену.
– Вот ведь змея… – бросила Маша. – Так бы и удавила ее.
– Но ты выбрала другую жертву, – быстро отозвался Марков. – Когда Милена предупредила тебя о предстоящей свадьбе Николая и Ксении, ты пришла в ярость: как же так – тебя предает любимый человек? Ты подсыпала нам снотворное, вот это. – Егор вытащил из кармана пустой пузырек. – Извини, но я нашел его в вашей комнате под матрасом. Дождалась, когда мы все уснем. Затем спокойно прошла к Милене и Вадиму, вытащила из-под кровати меч – ты всегда любила эффектные сцены – и ударила Николая прямо с сердце, спящего.
– Чушь! Я любила его! – прокричала Маша. – А ты… ты… как ты мог рыться в наших вещах, ищейка поганая?
– Любимых-то чаще всего и убивают первым делом, – невозмутимо ответит Марков.
– Пузырек нам наверняка подбросили, – вмешался Сеня. – Убийца хотел, чтобы подозрение пало именно на нас. Как же иначе? И у меня, и у Маши были все причины желать смерти Николая. Только не забывайте, что меченосцем у нас является Вадим. Это его оружие.
– Ну и что? – спросил я.
– А то, что ты точно так же мог убить Комочкова, как и мы. Ты или Милена.
– Да с какой стати?!
– А ты спроси у самого себя, сколько задолжал Николаю денег?
– Ну, много… Но это не повод для убийства.
– Еще какой! Самый объяснимый. К тому же он был во сто раз удачливее тебя. Ему все давалось легко. И ты всегда завидовал ему.
– Неправда, – возразил я, хотя в его словах была доля истины. Меня действительно порою раздражала счастливая звезда Комочкова, которая светила ему, а не мне. Но убить?
– А теперь перейдем к Милене, – продолжил Барсуков, и уже по его лицу я понял, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость. – Ведь она самая близкая подруга Ксении? И вот та решила выйти замуж. Значит, теперь будет потеряна для нее. А до какой степени они были близки друг с другом?
– Чего-то я не догоняю.
Но Марков ухватил мысль Барсукова гораздо быстрее меня:
– Сеня намекает на то, что они были лесбиянки. А Милена, таким образом, избавилась от соперника. Забавная гипотеза. – Он ухватил меня за руку, потому что я рванулся к Барсукову. – Сядь и успокойся. Ты видишь, что твоей жене весело? Посмейся и ты. Но Сеня отбивает удары мастерски, это надо признать. И даже переходит в наступление.
– Гнида он, – хмуро сказал я.
– А это как посмотреть, – усмехнулся Барсуков. – Вся каша заварилась из-за того, что ты пригласил нас сюда. Сидели бы мы в Москве – и никто бы Николая не убил. Наоборот, все бы были счастливы, пусть даже с шорами на глазах. И дружны по-прежнему.
Мне не хотелось об этом думать, и я ничего не ответил. Но даже если это было и так и в поселке нашей дружбе пришел конец, то я не жалел об этом. Лучше идти дальше одному, освободившись в своем сердце от случайных попутчиков. Мы очень часто принимаем тех, кто был с нами в дни юности, за преданных и верных товарищей. И не хотим признать за ними право на внутренние изменения – в хорошую или плохую сторону. Словно они всегда должны оставаться в том образе, который нам удобен и привычен. Но время смывает и позолоту, и грязь.
– Егор, а ты в курсе того, что некоторые свои статьи Николай подписывал псевдонимом? – спросила вдруг Маша.
– Это обычная практика журналистов, – отозвался Марков, а я поинтересовался, чувствуя здесь что-то жареное:
– Какие статьи?
– Криминального характера. О коррупции, – произнесла Маша. – Он мне как-то признался в этом. Я и не думала, что нашумевший московский обозреватель Герасимов, который вскрывал связи мафии и полиции с чиновничеством, – это он.
– Быть не может! – удивился я. Этот Герасимов проникал в самые сокровенные тайны московской элиты и уголовных авторитетов. Теперь понятно, почему Комочков скрывал свой псевдоним. Писать на подобные темы было опасно. Можно получить пулю в лоб. Причем неизвестно, с какой стороны: то ли от мафии, то ли от правоохранительных органов. А прикрывался статейками о полтергейсте! Вот где настоящая-то нечистая сила прячется, – не в квартирах, а в государственном аппарате.
– Последняя тема, которую он разрабатывал, – о налоговой полиции, – продолжила Маша. – Я даже читала кое-какие черновики его материалов. Он мне сам показывал. Сильно. Речь там, между прочим, идет о твоем ведомстве, Егор. Если бы статья вышла, то она прогремела бы как взрыв бомбы. Вас бы всех погнали на нары. Ты знал об этом?
– Глупости. – Впервые я увидел в лице Маркова некоторое смущение. – Герасимов, то есть Комочков, много фантазировал. И пользовался непроверенными данными. Гонялся за дешевой сенсацией.
– Но ваше ведомство хотело остановить публикацию этой статьи? Вот вам и еще один повод для устранения Николая.
– Ты хочешь сказать, что я специально приехал сюда, чтобы убить его? – Марков усмехнулся.
– Но ты же подозреваешь нас? Почему бы и к тебе не предъявить подобные претензии? Грядут очередные выборы, а вам, государственным чиновникам, надо быть чистенькими.
– Я розыскник, а не наемный убийца, – возразил Марков. Мне показалось, что он даже обиделся на нее. И явно занервничал.
– Итак, – произнес я, подводя итоги, – вне подозрений у нас остается одна Ксения.
– Это почему же? – возразил Сеня.
– Да потому что она была его невестой! – не выдержал я, заорав на него. – Или теперь невесты убивают своих женихов до свадьбы? Чтобы посмотреть, из чего они там внутри состоят?
