– Да что происходит?! – воскликнул Степан, хватаясь за голову.
– Заткнись! – прорычал Амир и отвесил ему подзатыльник – довольно болезненный и обидный. – Глупый русский! Не дергайся в проходе!
Степан хотел что-то ответить, отреагировать – но не смог.
Он вдруг понял, что сидит по пояс в снегу. А вокруг громоздятся мощные стволы деревьев, нависают тяжелые ветви с длинными иголками. Мороз обжигал щеки.
Стены подвала исчезли. Только вой еще слышался, но уже совсем тихо.
– Цел? – Амир потряс его за плечо.
Степан изумленно огляделся. Он действительно был в лесу, сидел, утопая в глубоком сугробе. И все остальные были здесь, они ковырялись в снегу, как мухи в варенье. И тюки с ящиками беспорядочно валялись вокруг.
Не было только Тимура.
– Что случилось? Где я? – пробормотал Степан.
– Ты на месте. И добро пожаловать в Центрум. Слава Аллаху, все получилось.
* * *
Холод был жуткий, даже дышать больно. Степан затянул капюшон, поднял шторку, закрывающую лицо. Стало немного легче.
Эх, хотел же купить лыжную шапку-маску с дырками для глаз, да так и не купил…
Нашел свой рюкзак и ружье, прицепил на ноги пластиковые снегоступы. Поклажа была тяжеловата, не зря Амир советовал побольше выкинуть. Но теперь уж придется потерпеть.
Попутчики были погружены в дела. Многие утеплялись, заматывались в шарфы и доставали толстые рукавицы. Откуда-то появились широкие промысловые лыжи, брусы, и теперь ящики с их помощью превращались в сани. На «сани» привязывали тюки и другие ящики, поменьше.
То и дело слышались щелчки автоматных и пистолетных затворов. Степан, поразмыслив, тоже загнал патрон в ствол ружья. Хоть и не знал, зачем и для кого.
– Не продувает? – Амир пощупал материал дорогущей пуховой куртки «Marmot», выпускаемой для полярников и альпинистов.
– Пока нормально.
– Три дня на холоде, думаю, выдержит. А больше и не надо.
– Кто?
– Да одежка твоя – дрянь! Одноразовая она, вот что.
«Ничего себе!» – с возмущением подумал Степан. Он хотел даже возразить и намекнуть на цену этой «дряни», но вдруг вспомнил наставления Бориса насчет натуральных материалов.
– Амир, где мы?
– Так в Центруме же!
– Я понимаю, что в Центруме. Брат писал про какой-то Центрум. Я думал, может, это слово кодовое? Где этот Центрум и как я тут оказался?
– Где… – Амир ухмыльнулся. – Далеко! У брата и спрашивай, а я тебе не гид-экскурсовод. Иди помаленьку, а мозги мне не сверли, ясно?
Он отвернулся и пошел было дальше, но вдруг остановился.
– Вот что… Ты Расула видел уже. Он с братвой тоже в Хеленгар идет. Но ты с ними не вяжись, у них всегда свои дела.
– Ладно, понял. А зачем мне к нему вязаться? Разве мы с тобой не вместе пойдем?
– Пока – вместе… А там – мало ли, как сложится.
Хеленгар… Это слово тоже было знакомым, Борька упоминал его в записях. Надо бы перечитать еще раз. Только не сейчас, не на морозе.
И еще было жалко навигатор, оставленный в Самарканде. Стоило проявить упрямство и не отдавать. Сейчас бы включил – и никаких вопросов «где, что…».
Наконец тронулись. Степан был этому рад, поскольку холод уже начал пробираться сквозь слои одежды и термобелья к телу. Следовало двигаться.
Из всей группы только он да еще двое несли рюкзаки. Остальные впряглись в импровизированные сани. Некоторые по одному, другие – по двое. Получалось у них хорошо, темп ходьбы сразу взяли бодрый. И даже кусачий мороз вроде начал отступать.
Первые полчаса Степан шагал очень даже энергично. Даже успевал разглядывать окрестности. Лес был странный: ничего похожего Степан не видел ни в жизни, ни на экране телевизора. Деревья – все как одно – мощные, высоченные, с грубой рельефной корой. Иглы на ветвях – сантиметров по пятнадцать – двадцать. И не кедры, и не сосны – что-то непонятное.
Кустарника почти не попадалось. Впрочем, он, наверно, весь остался под глубоким снегом. Иногда между большими деревьями тянулся вверх тонкий ствол с необычайно густыми спутанными ветками на верхушке – эдакий трехметровый «одуванчик». Попадались следы – то ли лисьи, то ли заячьи.
Потом Степан вдруг понял, что силы как-то слишком быстро кончаются. И стало не до пейзажей. Идти через заснеженный лес оказалось делом утомительным. Снегоступы помогали не проваливаться в снег, но легкости шага не прибавляли.
– Дыши правильно, – отрывисто сказал ему Амир. – И шагай правильно. Представь, что гайки на конвейере закручиваешь, долго, целый день, одну за другой. Так и шагай. Привалы будут, но короткие. До ночевки надо сегодня дойти, а то в лесу так и останемся.
Лес был однообразным и бесконечным. Степан так и не понял, кто ведет группу и как он определяет правильное направление. Впрочем, думать об этом было незачем. Следовало полагаться на других и экономить силы.
Он взмок от ходьбы, а затем начал замерзать. Холод лез в рукава и сапоги, расползаясь дальше по телу. Рюкзак тянул назад, словно хотел опрокинуть.
– Куда идем-то, Амир? – не выдержал он.
– К поездам. Удачно сядем – быстро доедем. Там будет тепло.
Сверху раздавался какой-то шум и хлопки, и Степан нашел силы задрать голову. У верхушек деревьев он заметил большую черную птицу. Она перелетала с ветки на ветку, следуя точно за группой.
Вслед за Степаном на нее посмотрели другие. Кто-то остановился, бросил упряжку, нацелился вверх из автомата. Грохнул выстрел, разлетелись в сторону перья, и тушка звучно ударилась о снег.
– Как в копеечку! Молодец! Снайпер! – радостно загомонили мужики.
Двинулись дальше. Степан успел разглядеть застреленную птицу. Она была массивная, с мощными когтями. Клюв у нее был крючком, как у попугая. Попробуй пойми, что за порода…
Наконец привал. Мужики побросали свои упряжки и принялись деловито собирать сухие ветки, которых тут хватало. Брызнули жидкостью из стеклянного флакона, чиркнули спичкой – огонь очень нехотя занялся.
Степан вместе со всеми подтаскивал ветки, хотя тело требовало скорей сесть к огню. Костер наконец разгорелся, стал давать необходимый жар.
Тут же появился котелок, в котором растопили снег, затем заварили густой ароматный чай.
– Подставляйте кружки.
Степан протянул свою – новенькую, из блестящей нержавейки, с ручкой-карабином, который так удобно цеплять за петли на рюкзаке.
Кто-то пустил по кругу пакет с сухарями. Это оказалось очень кстати.
К Степану подсел Расул, все так же разглядывая его сквозь прищуренные глаза.
– Хорошая кружка, – похвалил он. – Дорогая?
