Со дня прибытия Антона не переставая моросил дождь, вот и сейчас капли ползли по стеклу.
Уже привычно погружаясь в дрему, Антон зацепился взглядом за каплю, ползущую по стеклу, – сосредоточился на ее неспешном движении. Две силы спорили за маршрут – гравитация и сила поверхностного натяжения, гравитация побеждала. Стрельцов попытался повторить то, что однажды уже удалось, – то, чему учили, казалось бы, напрасно, но что вдруг сработало в эту ходку. Капля – Антон сконцентрировался только на ней, постепенно он перестал видеть комнату, чувствовать затекшую руку. Только он и капля, потом исчезла и капля. Он остался один… Стрельцов заснул, так и не выйдя из медитации, и на этот раз ему снова привиделся остров-скала.
На этот раз он видел себя в доме на берегу залива не тем, кто наблюдает за беснующимися волнами. Он был гостем, и хозяин его заметил.
Антон пытался рассмотреть хозяина, но – только силуэт в углу комнаты. Почему-то не хотелось вглядываться, ему вдруг стало спокойно. Он почувствовал силу, которой хотелось верить.
Так веришь в то, что ножницы режут бумагу, так знаешь, что струны зазвенят, только коснись… Антон так и не услышал голоса хозяина, но понял – его здесь ждут, после того как он закончит свое путешествие. Его пригласили в гости. И ему сделали подарок. Немного той самой силы.
Впервые за последние дни у него появились планы на после… И проклятие неизбежного срока будто бы стало уже и не таким обязательным.
И Антон пообещал себе. Когда все сделает, он найдет это место.
Проснулся Стрельцов раньше обычного. Рядом с кроватью на столике уже стояла чашка горячего кофе и тарелка с омлетом. Хотелось снова уснуть под убаюкивающий перестук капель, но Антон, чтобы, как день за днем до этого, проглотить завтрак и снова уснуть, перегнулся через спинку кровати и выплеснул за окно кофе, секунду подумав, туда же отправил и омлет. То ли возмущенный таким поведением, то ли наоборот, подбадривая, дождь затарахтел сильнее.
Впервые за все время пребывания в отеле Антон выбрался из постели. В огромном зеркале – во всю стену – отражался Антон Стрельцов, совершенно голый, но, что радовало, без всяких следов ожогов или травм, и, если бы не шрамы в форме капель, можно было бы решить, что единственная его проблема – проснуться не в своей постели. Не худшее из того, что может произойти с мужчиной.
Кроме кровати, зеркала и столика, в комнате не было ничего. Вероятно, ее посетители должны были лежать и иногда поглядывать на себя в зеркало.
Дверь комнаты оказалась открыта, а у Антона были причины перестать комплексовать по поводу отсутствия одежды. Крадучись, выбрался в коридор. Одинаковые двери, за ними такие же комнаты, как и та, из которой он только что выбрался. На кроватях люди в разных сочетаниях, но Антона интересовали не они, а обувь и одежда его размера. И деньги.
Одного клиента он уложил просто толчком в грудь. Миниатюрная блондинка как-то уж слишком остро отреагировала на проблемы клиента. Путь к Антону она преодолела бегом, с хищно выставленными ногтями… Обратно фея летела. Приземлилась в углу кровати, боднув головой стену. Раньше как-то не замечал он за собой такой богатырской силушки. Раньше все это было бы перебором для Антона Стрельцова. Сегодняшний Антон – ударил, не думая. Наверное, можно было попросить, попытаться что-то объяснить. Обычно с голыми мужиками все хотят именно разговаривать. В следующей комнате двое были так заняты друг другом, что Антона так никто и не увидел.
Джинсы, тяжелые ботинки, деньги. Тур по номерам прошел не зря. Сейчас Антон чувствовал себя куда увереннее, чем голеньким только что из койки.
Впереди показалась лестница, на которой его ждали. Удача никогда не бывает долгой. Антон бы согласился хотя бы на не слишком короткую.
Мадам Ольга злилась. Если бы не камеры наблюдения, Стрельцов, который просто обязан был лежать в лежку, спокойно ушел бы из отеля. Ведь знала, что нельзя так надеяться, что все будет по писаному, нельзя рассчитывать на то, что все будет хорошо. Только поверишь, что все сбудется, как моментально все пойдет не так.
Чтобы все же оживить мечту, рядом с ней стояли два ее охранника. Она и сама вооружилась. Ее тонкая рука крепко сжимала дамский пистолет с полной обоймой.
Голова у Стрельцова соображала все еще плохо, поэтому он старался ставить перед собой простые задачи и не думать об остальном.
– Моя куртка?
Ольга Владимировна была не против. Не то чтобы она как-то особенно относилась к клиентам, но стрельба не украсила бы имидж заведения. Может, пусть получит куртку и успокоится? Верилось в это с трудом, но почему не попытаться?
Кивок мадам – и стук чьих-то невидимых каблучков обозначил движение персонала в нужном направлении.
– Я бы так не переживала из-за одежды.
– Вы меня чем-то травили…
– Мы вам, можно сказать, жизнь спасли и сделали ее прекрасной!
Куртку доставили. Чуть помедлив, Антон ее надел – не в руках же таскать. Оберег на месте. Кошелек тоже. Пустой.
– Где деньги?
– Вы видели на дверях нашего отеля красный крест? Это не больница и не приют.
– Надеюсь, я ничего не должен? – Антон мог бы поспорить, что охранников зовут как-нибудь созвучно на привычный лад – Петр и Павел, в крайнем случае Кирилл и Мефодий. Явно привыкли вдвоем работать, и точно не вышибалами. Снайперские винтовки тоже не их стиль, скорее заточка и все, что под руку подвернется.
Им не нравилось, что парень в дырявой куртке так пристально их рассматривает. И то, что приказа все нет, а им приходится стоять и ждать, им не нравилось все больше. У них был не тот тип нервной системы, чтобы вот так изображать натянутую тетиву.
– Зачем? – Антон уже понял, что совершил ошибку. Единственным шансом уйти было уйти сразу, этот разговор был лишним, с каждой секундой он становился слабее, уже не было той энергии, которую он чувствовал, когда пришел в себя. Он прислонился к стене, в глазах мадам сверкало торжество.
– Деньги. Мне платили за то, чтобы держать тебя на препаратах и довести до состояния овоща, или за то, чтобы просто убить. За первое обещали больше. Падшим хотелось получить тебя живым, но безопасным. У тебя уже сейчас в крови такая концентрация препарата, что ты должен только мычать, а не стоять здесь и вопросы задавать… Как ты это делаешь?
– Дождь.
– Какой еще дождь?
– Я увидел каплю на стекле… И я себе пообещал найти одно место, когда все закончится, – говорить было тяжело. Еще несколько минут – и препараты возьмут свое. Антон вырубится, и его отнесут в комнату, где еще через несколько дней он перестанет что-либо понимать и уже никогда не услышит шум дождя.
– Сколько я здесь?
– Неделю.
– Значит, осталось двенадцать…
Семь и двенадцать – смысл сказанного ускользал от Ольги. Между числами должна быть связь, но какая? Антона мучило другое: всего двенадцать дней до смертельной инъекции – времени все меньше, а он все так же ходит по замкнутому кругу, с большой вероятностью, что где-то по пути его заставят лечь, и он уже не сможет подняться.
