– Фомичев.
– Который? Надеюсь, не высокий, носатый?
– Нет… маленький и лысый. Тот, что улыбается так неприятно.
– Да? Интересно. Кстати, этот Фомичев больше похож на лифтера, чем на генерала ФСБ и куратора режимной конторы. А второй, кто он?
– Не знаю. Наверное, кто-то из его персонала.
Я перелистала в голове досье на всех наиболее видных ученых ИГИБТа, затверженное мною у Куницына до малейшей черточки и словечка, и перед глазами, как на мониторе компьютера, высветилось: Маркаров Борис Эдуардович. Да, это он. Его фамилию Куницын даже зачитывал, когда вывел на экран список сотрудников института. Маркаров – бывший научный руководитель Косинова, работавший бок о бок с легендарным Долинским. Гм… натура, сразу видно, экспансивная, заносчивая, не слишком общительная. Старик капризный и амбициозный. Типичный пенсионер… продукт бывшего партактива ячейки. «Как же он похож на старую облезлую жирную крысу!» – неожиданно резюмировала я про себя.
В этот момент место за кафедрой докладчика занял высокий представительный мужчина лет пятидесяти и произнес:
– А теперь, уважаемые участники конференции, дорогие коллеги и гости нашей итоговой встречи, немного о непоправимом. Мы, микробиологи и генетики, боремся с главным врагом всего живого – смертью. Но она пока что одолевает нас успешнее, чем мы ее. Она забирает лучших и талантливейших. Отдадим дань памяти нашему погибшему коллеге, Вадиму Анатольевичу Косинову. Он подавал так много надежд, и теперь его нет с нами. Почтим его память минутой молчания.
Все встали…
Если не считать этого трагического и трогательного эпизода, первый день конференции прошел для меня как пустой звук. Надо быть специалистом высшего класса, чтобы разобраться в том ужасающем нагромождении научных терминов и сложнейших понятий фундаментальной науки, которыми оперировали участники ученого симпозиума. Грузинов, который, если судить по его безмятежному лицу, понимал не больше меня, наслаждался жизнью. Есть такие люди, которые испытывают безотчетную тягу к науке, хотя и ничего в ней не понимают. Свою тягу к науке Грузинов подкреплял глотками коньяка из фляжки и, кажется, был абсолютно счастлив.
Фомичев, насколько я могла за ним проследить, все время сидел в третьем ряду, совершенно затерявшись среди присутствующих. Как будто он пришел в гости к ученым, а не они находились под постоянным и неусыпным контролем людей Фомичева.
Я задумалась вот над чем. Непонятно, что мешало поставить на внешнюю охрану корпуса ИГИБТа точно таких же сотрудников спецслужбы? Почему понадобилось нанимать за приличные деньги частную охранную фирму?
Однако все же мотивацию можно найти. Одной из причин такой постановки дела могла быть, например, возможность списания некоторых денежных фондов (проплачены охране!), во-вторых, в случае чего под боком всегда имелся козел отпущения. И, кажется, такой случился – стать козлом отпущения Кешолава, по-моему, имеет очень неплохие шансы.
…Наконец было объявлено о закрытии первого дня конференции. Очнувшийся от счастливого оцепенения Грузинов зашевелился рядом и вырвал меня из задумчивости фразой:
– Ну что ж, коллега, в целом можно признать, что день прожит не зря. Вам ведь нужен был Фомичев? Так вот он идет. Торопитесь, а то высокое начальство – люди занятые, могут и не принять.
Я решительно выдохнула, затем, обновив в памяти имя и отчество генерал-майора Фомичева, встала и обратилась к направлявшемуся мимо меня по проходу между рядами куратору ИГИБТа:
– Георгий Артурович!
Он чуть замедлил шаг, повернул голову, и меня пронзил ясный взгляд человека, о котором даже Кешолава отзывался как о некоем демоне, злом полубоге.
– Георгий Артурович, у меня… гм… есть к вам небольшой разговор, – поспешно выговорила я, стараясь максимально использовать то небольшое время, на которое полностью завладела его вниманием, – это очень важно. Где бы мы могли поговорить, Георгий Артурович? Это касается Косинова.
– Я же просил не пропускать журналистов, – равнодушно уронил он, проходя мимо. Я заметила: он немного прихрамывал на правую ногу.
– Я не журналист, это касается… – заговорила я уже ему в спину. И в этот момент меня крепко взяли под руки двое молодых людей. Тогда, немного повысив голос, я бросила вслед удаляющемуся Фомичеву: – Это касается угнанной машины Косинова!
Генерал остановился.
– Отпустите ее, – выговорил он. – Как вы сказали? Я не ослышался? Если у вас действительно есть что сказать, то жду вас сегодня в девять часов вечера в Институте генетики и биотехнологий. Вам известен такой, разумеется? На проходной вас будет ждать подготовленный пропуск. Все.
Он повернулся и, прихрамывая куда заметнее, чем показалось мне сначала, пошел к дверям в сопровождении все того же надменного старика Маркарова и еще нескольких людей незаметной и достаточно общей внешности, которые могли оказаться и доморощенными Менделями, и Луи Пастерами, а могли и состоять в местной спецслужбе в прямом подчинении у генерала Фомичева.
Грузинов взглянул на меня, кажется, одобрительно и проговорил:
– Ну что же, первый контакт удачен. Но что вы ему такое сказали, что он сразу же назначил вам встречу?
– А вы что, Лев Павлович, не расслышали, что ли?
– Признаться, нет. Меня тут приняли за коллегу и начали занимать беседами о какой-то цитазивной корбуляции. Кстати, вы не знаете, что это такое?
– Понятия не имею, – машинально отозвалась я, мысленно уже прикидывая предстоящий разговор с Фомичевым.
Грузинов хотел что-то сказать, но не успел, потому что из-за его плеча выкатился какой-то круглый человечек и заговорил, перемежая свои слова, такие же смешные и круглые, как он сам, короткими смешками:
– Вы, уважаемый, так и не высказали свое мнение. Как вам доклад Севрюгова по так называемому резонансному цитатическому эффекту, а? Это ж надо до такого додуматься? Шарлатан! Трофим Лысенко от молекулярной генетики! Да я буду так возражать, как никто не возражал… немедленно, как только начнется вторая часть заседания! Термины придумывает… пустозвон!
Я схватилась за голову и вышла из конференц-зала, чтобы не стать жертвой этого гиганта мысли.
Глава 10
В девять часов вечера я подошла к воротам, через которые осуществлялся въезд машин на прилежащую к ИГИБТу территорию. У ворот находилась довольно узкая металлическая будка, сквозь которую, и только сквозь которую, можно было пройти к институту. Это был первый пост контроля.
– Вы к кому? – грубовато спросил меня резвого вида молодой человек с бейджиком, который свидетельствовал, что он принадлежит к охранной фирме «Контроль-С». Я открыла было рот, чтобы отвечать, но тут за моей спиной отворилась дверь и тихий голос прошелестел:
– Пропусти.
Охранник дернулся так, что я, не поворачиваясь и не вслушиваясь в голос, поняла: за моей спиной находится Фомичев. Наверное, бравому подчиненному Кешолавы не так часто приходилось видеть местного божка.
