— Может, домработница?
— Домработницу Сиду я узнаю по голосу.
— Может, просто знакомая?
— Она говорила спросонья…
Я почувствовала, что у меня дрожит подбородок. Это не ускользнуло от внимания Жулии, которая поспешила сменить тему.
— Что‑то пиво долго не несут…
Я дала волю слезам. Былого не вернуть, так что тут рассуждать! В отличие от Кристины, в карточные гадания я не верила. Страдаю от любви — значит, страдаю. Если совсем невмоготу — иду в аптеку и покупаю снотворное по рецепту двухлетней давности, который специально храню для таких случаев.
— А кто пиво‑то заказывал?
— Действительно, кто?
— Я не заказывала.
— Я тоже.
— И я нет… Молодой человек!
Молодой человек — брюнетик за стойкой — кивнул другому молодому человеку, который тут же положил на столик три картонных кружка и поставил на них три кружки пива. Мы чокнулись.
— За здоровье!
— За здоровье.
— За любовь!
— За успехи.
— За мир…
— За счастье!
— За процветание…
— За идеи!
Казалось, что кружки подняты напоказ… Меня так и подмывало высказать во всеуслышание свои желания… Луис! Мне был нужен только Луис.
— У него другая женщина. Несколько месяцев подряд — все тот же голос. Он любит другую…
— Может, и не любит.
— Я хочу умереть…
— Прекрати!
— Правда, хочу… Наплевать мне на всё! Пулю в лоб, чтоб не мучиться…
— Перестань!
— Вчера я вообразила себя в больнице, на пороге смерти — и вот входит Луис… Подходит ко мне и роняет скупую мужскую слезу…
— Такие фантазии приходят только в пятнадцать лет!
— Я о таких глупостях отродясь не думала.
— Я была совсем слабая… но красивая! Красивая, незабываемая, незаменимая для него…
Жулия легонько притронулась к Кристининой руке, и я увидела, что кто‑то ее заинтересовал. Это был Бету. Мне он был безразличен. Я прочла Кристинины мысли: Хорошо целуется, но он просто бабник. Карты говорили не о нем… Но ничего, до ноября еще далеко, он появится… Кристина помахала ему рукой, он улыбнулся в ответ, давая понять, что свободен, подошел и обнял ее. Стало ясно, чем для них кончится вечер.
— У Крис, похоже, всё в порядке.
— А как же молодой человек, который появится в ноябре?
— Так еще же октябрь…
— А вот мне, кроме Жулии, никто не нужен.
У Крис и Бету что‑то не клеится. Он, как учитель истории, начинает нудно комментировать последние решения конгресса. Разговор поддержала только Жулия — она ведь экономист — но, заметив скучающий взгляд Крис, перевела беседу на фестиваль танца. У Кристины, танцовщицы, появилась возможность блеснуть. Она помнила имена всех участников и получила приглашение на все три дня фестиваля.
— Боже мой…
— Что случилось?
— Смотри!
— Куда смотреть?
— На дверь.
— Боже мой!!!
Должно быть, это был Он. Я мгновенно забыла о своих страданиях, и из холода меня бросило в жар. Сердце у меня кровью обливалось, стоило мне вспомнить бессонные, безумные ночи, когда я убивалась по мужчине. Луис? Никогда!
Жулия уставилась в кружку. Ей самой не верилось, что она замужем:
— Выходит, Жука — это не тот мужчина, что мне нужен.
Кристина уже не смотрела ни на Бету, ни на кого другого:
— Вот кто должен был появиться в ноябре!
Я решила, что навсегда вычеркну из памяти Луиса.
Черные волосы и глаза. Белая кожа. Одет элегантно, нарядно. Такого красавца свет не видывал! Не такой, как, скажем, из модных журналов. Нет, это что‑то совсем другое…
Оглядывая бар, на несколько мгновений он остановил взгляд на нас, потом что‑то сказал официанту.
— Ждет, наверное, кого‑нибудь.
— Да ну?!
— Или кого‑нибудь ищет…
— Меня.
Этого самого Бету уже как будто не существовало. Никто его не замечал. Он попытался вновь привлечь внимание Крис, но она даже не смотрела в его сторону. Он встал и вернулся за столик к друзьям.
Теперь эстрада уже не пустовала. Она оказалась единственным местом, куда официант мог поставить столик для повелителя ночи, который сел, сантиметров на двадцать возвышаясь над всеми.
— Прямо не верится!
— Тебя, а то кого же!
— Это он должен был появиться в ноябре!
— Да почему в ноябре? Хоть бы и в марте, апреле, мае…
— Повелитель ночи.
Мне хотелось, чтобы он меня заметил. Всем женщинам в баре хотелось того же, но его лица не было видно из‑за огромного меню. Мне хотелось броситься к нему, поцеловать и бежать с ним куда‑нибудь на край света на всю оставшуюся жизнь. Я готова была стирать, гладить, готовить на него… Всё бы я делала играючи и с радостью.
Официант поставил перед ним бокал вина и столовый прибор.
— Ужинать будет.
— Один, что ли?
— Наверное…
Спустя несколько минут он уже ел салат — разноцветный, словно мои мечтания…
— Попробую заговорить с ним.
— Не получится.
— И не пытайся.
— Схожу‑ка я в туалет…
Я прошла между столиков мимо того, с кем жаждала провести не только вечер, но и всю оставшуюся жизнь. Но он даже не взглянул на меня. И вообще ни на кого не смотрел. Казалось, он глядит в пустоту и созерцает нечто невидимое для простых смертных.
Туалет оказался занят. Ожидая, пока он освободится, я смотрелась в зеркало и привела в порядок прическу. Я вспомнила мамин сон, как она со своим ангелом занималась любовью в туалете на самолете…
«…Я ворвалась в самолет, уже готовый взлететь. Пронеслась мимо двух стюардесс в черных костюмах. Те улыбнулись и предложили мне стаканчик смородинного напитка. Все пассажиры почему‑то пили смородинный напиток. Я поглядела на незнакомые лица, зашла в туалет и заперлась. Там уже ожидал меня обуреваемый вожделением мой ангел. Я хотела что‑то ему сказать, но он затворил мне уста поцелуем. Он задрал мне платье, спустил с меня трусики — и мы занялись любовью в тесной кабинке, пока самолет воспарял в небеса…»
Я снова дернула за ручку, и до меня донесся шум спускаемой воды. Дверь распахнулась, и вышли две сопливые блондиночки с вытаращенными глазами.
