– Ну это уж не вам решать – это дело избирателей!
– Вот именно! Именно этого я и хотел! Хотел, чтобы все было по закону! А эта дура, Леночка, видите ли, сенсацию оторвала! А вы знаете, что из-за нее нам, возможно, придется вносить коррективы в политику партии – мы хотели прихода к власти бескровным путем, по вашему закону, который вы так уважаете! А если я не смогу победить на этих выборах, то придется брать власть по-другому! Придется за власть драться!
– Интересно вы пытаетесь себя оправдать! – сказала я.
– Оправдать? Я пытаюсь себя оправдать? Перед кем? Перед вами? Да вас через час уже, может быть, не будет в живых! Кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывался! – Его высокопарный тон как ветром сдуло, и он перешел со мной на «ты».
– И что же вам даст моя смерть?
– Спокойствие! Ты моя самая большая головная боль за последнюю неделю! Вначале была эта жидовская сучка Максимовская, теперь вот ты.
– Я польщена! Очень рада быть вашей головной болью!
– Зря ты шутишь! В твоей ситуации я бы шутить не стал! Где негативы?
– Не знаю! – ответила я.
– Неужели? – вступил в разговор Панов.
– Честно! – сказала я.
Конечно, я знала, где негативы. Но это был мой последний козырь. Пока у них нет негативов – нам со Стасом ничего не грозит. Как только они их получат – все, пиши пропало!
– Врешь! – Панов подбежал ко мне, его злое перекошенное лицо оказалось напротив моего. Фу! Из его рта очень противно пахло!
– Ты скажешь нам, где негативы, или мы тебя так отделаем, что ты родную маму забудешь.
– Павел, перестань! – резко оборвал его Кречетов. – В какой-то степени он прав, Женя! Можно мне тебя так называть?
– Пожалуйста! – ответила я.
– Так вот – если ты не скажешь, где негативы, то нам действительно придется с тобой поработать. Методы у нас обычные, думаю, что вы в своем ведомстве использовали такие же. Так что вам тем более должно быть страшно! Но я не хочу с тобой обходиться подобным образом. Конечно, ты мне доставила массу проблем за последнее время! Взять хотя бы сегодняшнее утро и тот шум, который ты устроила в лагере! Но, с другой стороны, я не могу тобой не восхищаться, как бойцом! Ничего подобного я в своей жизни еще не видел! И очень хочу, чтобы ты работала на меня! Если ты передашь нам негативы, то я готов сделать тебя главным военным экспертом. Ты будешь практически вторым человеком в нашей боевой организации, после главнокомандующего.
– А кто главнокомандующий? – спросила я.
– Я… – ответил Кречетов.
– Тогда я не согласна!
– Почему? – удивился он.
– Не хочу быть вторым человеком после такого дерьма, как ты! – сказала я.
– Ах ты, падла! – Панов замахнулся на меня своим маленьким противным кулачком. Лучше бы он этого не делал. Я перехватила его руку за запястье. Одновременно я вскочила и рванула его руку вверх. Рука треснула где-то в районе предплечья. Панов истошно заорал, падая на пол.
Я же тем временем одним прыжком перескочила через стол Кречетова, оказавшись рядом с его креслом. Тот сделал было запоздалое движение в сторону правого ящика стола. Но я его опередила, одной рукой захватывая Кречетова сзади за шею, а другой рукой дернула этот ящик на себя. Он полетел на пол. Но на лету я успела выхватить из него пистолет – добротный плоский «браунинг», который, слава богу и кречетовской подозрительности, оказался заряжен и снят с предохранителя. Я приставила «браунинг» к виску Кречетова.
– Панов – встать! – заорала я.
Панов испуганно поднялся с пола, поддерживая здоровой рукой ту, которую я ему только что сломала.
– Только не надо делать резких движений! – сказала я Кречетову, который напрягся у меня в руках.
– Хорошо! – дрожащим голосом произнес он. И как же быстро слетает спесь с подобного рода типов!
В комнату вбежали три боевика. Увидев, что их главнокомандующий барахтается в руках стройной девушки, которая держит около его виска взведенный пистолет, они остановились в нерешительности. Один было передернул затвор автомата, но Панов сделал ему успокаивающий жест:
– Отставить! Жизнь генерала в опасности!
– Быстро привести сюда Головина! – заорала я на него. – И принесите мое снаряжение!
– У тебя нет шансов, дура! – попытался было он спорить.
– Я его убью! Вы что, еще не поняли, что это для меня очень просто?
– Выполняйте ее требования! – подал голос плененный Кречетов.
– Хорошо, шеф! – сказал Панов. – Но мы могли бы попробовать…
– Не надо ничего пробовать – выполняйте ее требования! – повторил генерал.
– Ведите пленного! – распорядился Панов. Двое охранников вышли, подчиняясь его приказу. – И принесите амуницию этой гадины!
– Это тебе за «гадину»! – сказала я и выстрелила ему в ступню.
– Ах ты, сука! – Панов упал на пол, схватившись рукой за простреленную ногу.
– А за суку я тебя вообще убью!
– Евгения Максимовна, Женя! Перестаньте, вы же взрослый человек! – взмолился Кречетов.
– А я смотрю, вы снова перешли со мной на «вы»? Зауважали, что ли?
– Я никогда не переставал вас уважать! – сказал мой заложник. – Мы с вами солдаты, и кто виноват, что судьба так распорядилась, что мы оказались по разные стороны от линии фронта!
– Бросьте эти байки, Кречетов! Оставьте эти красивые слова для ваших избирателей, если, конечно, таковые еще останутся после сегодняшних событий!
В это время в комнату ввели Головина. Сказать, что он был испуган, значило бы не сказать ничего. Наверное, он был уверен, что его ведут на расстрел – такое у него было в этот момент бледное лицо. При виде пистолета в моей руке и Кречетова в весьма неудобной позе, он вначале удивился, затем оживился. Один из охранников нес в охапке отнятое у меня снаряжение – автомат, гранаты, жилет и прочую дребедень.
– Стас! Возьми мое хозяйство у этого жлоба и иди сюда! – приказала ему я.
Охранник нехотя передал ему мои вещи, и Стас, обойдя вокруг стола, встал рядом со мной и Кречетовым.
– Как это тебе удалось? – спросил он меня. В его голосе слышалось совершенно искреннее восхищение.
– Потом расскажу – сейчас нам надо поскорее выбираться из этого змеюшника! – ответила я.
– И это вам будет сделать очень сложно! – сказал из-под моей руки Кречетов.
– Это с таким-то пропуском? – Я демонстративно повертела пистолетом перед его лицом. – С таким грузом мы откуда угодно выберемся!
– Вы не понимаете, с чем связываетесь! – сказал Кречетов.
– Заткнитесь! Мне уже надоело слушать эту дурацкую фразу! С дерьмом я связываюсь, с обычным вонючим дерьмом, каковым вы, ребята, все являетесь!
