Впрочем, натура моя напоминаниям почти не внимала. Глупая натура.
В воздухе, на высоте примерно фута три над землей, за моей спиной парила высокая, зловещая фигура. С головы до пят ее окутывал толстый слой чего-то, напоминающего паутину, голову скрывал капюшон, под которым клубилась непроглядная темень. Впрочем, какое-то подобие лица там все-таки угадывалось. Все это сильно напоминало древние изображения Тени, омрачающей людские помыслы. Мантия слабо, как-то лениво колыхалась на ветру.
— Э... — пробормотал я. — Привет.
Фигура чуть опустилась — теперь ее ноги почти касались снега.
— Так лучше?
— Ну, если воспринимать все буквально... Да, пожалуй. Так хорошо. — Я пригляделся повнимательнее. — Вы... Вечная Тишина. Статуя с могилы Декстера Грейвза.
Вечная Тишина продолжала молча стоять.
— Будем считать молчание знаком согласия, — хмыкнул я. — Я так понимаю, вы не просто местное изваяние. Так ведь?
— Твое предположение верно, — пробасила Вечная Тишина.
Я кивнул.
— Чего вам надо?
Она медленно придвинулась ко мне. Басище у неё был — по сравнению с этим Джеймс Эрл Джонс показался бы Микки-Маусом.
— Ты должен осознавать свой путь.
— Мой путь?
— Тот, что лежит перед тобой. И что позади — тоже.
Я вздохнул:
— Очень полезная информация.
— И более чем необходимая, — пророкотала Вечная Тишина. — Для того, чтобы выжить.
— Выжить? — переспросил я и не удержался от усмешки. Когда часто приходится иметь дело с подобиями Угрюмых Потрошителей, к этому поневоле привыкаешь. — Я ведь уже мертв.
Тишина промолчала.
— Ладно, — вздохнул я. — Начнем сначала. Для того, чтобы выжить. Кому?
Довольно долго она продолжала молчать, и я покачал головой. Мне даже начало казаться, что я целую ночь проведу, беседуя со всеми сбрендившими духами этого чертова места, не понимая ни одного из них. Это при том, что тратить на это целую ночь я не мог никак.
Я уже начал готовиться к новой серии скачков в духе Ночного Змея, когда зычный бас заговорил снова. Ну, не совсем заговорил: ушами я его не слышал. Он просто резонировал У меня в голове, в мыслях — поток чистого смысла, ударивший мне в голову с силой сжатой звуковой волны.
— ВСЕМ.
Я пошатнулся и сжал голову руками.
— Ох... — пробормотал я. — Блин-тарарам! Убавить звук вы, конечно, не можете?
— НЕНАМЕРЕННОЕ. УЯЗВИМОСТЬ СМЕРТНОГО. НЕЭФФЕКТИВНОЕ ВОСПРИЯТИЕ ВОКАЛИЗАЦИИ. НЕХВАТКА ПРЕДВАРИТЕЛЬНО НАСТРОЕННОГО СЛОВАРНОГО ЗАПАСА.
От такой лавины мыслей я в буквальном смысле слова распался на части. Мое чертово нематериальное тело разлетелось огромным облачком, напоминавшим покойного Гарри Дрездена лишь окраской, да и то отдаленно. И это оказалось больно. Ну, по крайней мере из всех известных мне слов подходило только это. На те разновидности боли, что мне доводилось испытывать раньше, это не походило, а ведь по части болезненных ощущений я, можно сказать, великий специалист. Нет, телесной болью я бы это не назвал. Это напоминало скорее... ну, то, что происходит с вашей головой, когда вы видите нечто такое, на что только и можете сказать: «Ну вообще...»
Как-то так. Помноженное на миллион. И не с головой, а со всем телом.
Это ощущение продолжалось никак не меньше минуты и только потом начало слабеть. Я наконец снова собрался воедино.
— Пожалуйста, без объяснений! — взмолился я, увидев, что Вечная Тишина подбирается ко мне еще ближе. — Не надо! Очень больно!
Она застыла в ожидании.
— Давайте сразу договоримся, — пробормотал я, размышляя вслух. — Или вы меня убьете. Еще раз. — Я приложил тыльную сторону ладони ко лбу. — Я буду задавать простые вопросы, отвечать на которые можно «да» или «нет». Если «да» — просто молчите. Если «нет» — дайте понять каким-нибудь другим способом. Идет?
Ничего не произошло. Вечная Тишина оставалась на месте, только капюшон трепыхался, как огонек лампады на ветру.
— Ваш капюшон красного цвета?
Капюшон коротко дернулся из стороны в сторону.
— С ума сойти, — пробормотал я. — Контакт! — Я провел по лицу руками и продолжил: — Ладно. Когда вы говорили про «всех», вы имели в виду всех, кого я знаю?
Капюшон дернулся.
— Не только их?
Тишина.
— Э... Весь город?
Капюшон дернулся.
— Что, еще больше?
Тишина.
— То есть... вы хотите сказать... типа... всех-всех? Вообще всех? Всю планету?
Молчание.
— И если я осознаю свой гребаный путь, это их всех спасет?
Молчание. Потом капюшон чуть дернулся.
— Класс, — буркнул я. — А теперь вы еще захотите, чтобы я взял у вас из рук камешек.
Капюшон дернулся.
— Это я не букваль... Тьфу, так тоже общаться не очень-то получается.
Молчание. Какое-то такое... сочувственное, что ли.
Я тоже замолчал и немного подумал.
— Подождите, — сказал я наконец. — Это ведь все связано, да? С тем, на что послал меня капитан Мёрфи?
Молчание.
— Найти моего убийцу, — уточнил я. — Что-то я не понимаю. Как это может спасти мир?
Глубокий бас повторил свою старую фразу:
— Ты должен осознать свой путь. Это совершенно необходимо. Для того, чтобы выжить.
— Надо же, ирония какая, — вздохнул я. — Вечная Тишина, поставленная на автоповтор.
Где-то совсем рядом послышался стон привидения, и я застыл на месте, лихорадочно оглядываясь.
Из земли на одной из соседних могил поднималось привидение, похожее на оборванное пугало. Казалось, его тянут из грязи невидимой леской. Оно испустило еще один полный голода стон; взгляд его смотрел в пустоту.
Послышался еще один стон. И еще. И еще.
Из всех могил вокруг меня лезли привидения.
Дыхание мое участилось без всякой на то необходимости.
— Ты просто гений, Гарри, — буркнул я себе. — Тоже мне, надежное убежище нашел. Это же, к чертовой матери, кладбище. Где еще быть привидениям, как не здесь?
Вечная Тишина молча смотрела на меня. Что-то ироничное почудилось мне в ее молчании.
— Мне пора идти, — сказал я. — Это все, что вы хотели мне сказать? Чтобы я осознал свой путь?
Молчание. Потом покрытая зеленой паутиной рука поднялась в прощальном жесте.
Первое привидение закончило свой, судя по всему, рутинный ритуал освобождения от земных оков и стонов. Взгляд его пустых глазниц обратился на меня, и оно поплыло в мою сторону, легонько отталкиваясь нематериальными ногами от снега.
