— Вы хотите сказать, птица…
— Да, осмелюсь предположить…
— Хочется своими глазами увидеть этот список!
— Увидишь, Милочка, увидишь… Правильно говорят: пути Господни неисповедимы! Что же касается твоей просьбы, я согласен, приноси книгу вечером, к закрытию храма.
— Спасибо вам, батюшка!
В тот же день, на месте, указанном дивной птицей, они обнаружили небольшую коробку со свечой. Не догадываясь о ее предназначении, Мила передала находку священнику.
Старый Петергоф, то же время.
Нина приблизилась к измятой постели. Глаза Смарагды были прикрыты. На какое-то мгновение, ей показалось, что внучка умерла. Колдунья пришла в отчаяние. Неужели именно теперь, когда они оказались так близки к цели, все пойдет прахом?!
— Тоня!
Веки больной дрогнули. Землистое старческое лицо исказилось от боли.
— Я уже в аду? — с трудом разлепив потрескавшиеся губы, прошептала Смарагда.
— Ну вот еще! Придумала! — Нина, с деланой бодростью, опровергла ее предположение. — Не сдавайся, крепись, ты же настоящая ведьма! Осталось совсем немного, и ты спасешься! Обещаю!
— Мне слабо верится! — Смарагда, схватившись высохшими скрюченными пальцами за грудь, мучительно закашлялась. — Такое невозможно вытерпеть! — страшным голосом взвыла она. Выплюнув на пол черный сгусток крови, женщина немного успокоилась.
— А я тебя предупреждала, но разве ты слушала, — пробормотала Нина. — К сожалению, все возвращается — закон бумеранга!
— Ты о чем? — тяжело дыша, спросила Антонина.
— Не бери в голову.
— Послушай, — чуть слышно прошелестела ведьма, — нужно спешить!
— Я вся внимание! — колдунья склонилась над постелью.
— Мне дали увидеть последнее: она унесла книгу к сельскому священнику. Ищи у него!
— Благодарю тебя. — Во взгляде Нины, обращенном на умирающую, мелькнула тень жалости.
— Скажи, теперь, я могу распорядиться жизнью невестки по своему усмотрению?
— Конечно!
— Тогда обещай…
— Ты хочешь, чтобы я убила Милу?
— Нет! Нет! — испуганно, из последних сил, выдохнула Антонина. — Обещай сохранить ей жизнь!
— Что?! — не поверив своим ушам, переспросила колдунья.
— Обещай… Раскаяние… Знаешь, оно побеждает боль…
— Бредит, — озабоченно произнесла Нина.
— Я не брежу! — грозный взгляд Смарагды впился ей в лицо.
— Как прикажешь, дело твое!
— Мое, — прошептала умирающая, прежде чем потерять сознание.
Село Воскресенское, то же время.
Мила заперла двери и, с чувством выполненного долга, осмотрела свой дом со сверкающими окнами и свежими занавесками. Довольная тем, что можно присесть и не спеша выпить чашку чая, она отправилась на кухню. Вскоре чайник уютно заурчал. Женщина вытащила из буфета вазочку с клубничным вареньем и поставила на стол. На кухне было немного душно. Широко распахнув окно, Мила облокотилась на подоконник и прикрыла глаза. Вечерняя свежесть успокаивала, навевая сон. Природа словно застыла. Удивительную тишину нарушало лишь одинокое стрекотание сверчка. Неожиданно, со стороны веранды, громко постучали. Мила вздрогнула и бросила встревоженный взгляд на часы: «Одиннадцать. Неужели Андрей приехал? Нет, машины вроде не слышно. Жалко, Оппи со мной нет». Размышления прервал повторный стук.
— Иду! — недовольно крикнула женщина и, прежде чем открыть, спросила через входную дверь: — Кто?!
— Мам, к тебе захочешь, не попадешь!
Услышав голос дочери, сердце забилось от радости.
— Открываю, маленькая, открываю. Мила поспешно отодвинула засов и на мгновение застыла у входа. Рядом с, Василисой, стояла ее закадычная подруга.
— Дорогая моя, ты, что же, не рада меня видеть? — обиделась Леля.
— Вот так сюрприз! — Мила, просияв, бросилась к гостьям и, заключив в объятия сразу обеих, крепко расцеловала. — Девочки мои дорогие, вы даже не представляете, какой подарок мне сделали! Пойдемте, пойдемте в дом! Надо же! Лелька! Я глазам своим не поверила, когда тебя увидела!
— Сколько раз сама приглашала! Вот я наконец выбралась.
— Ну и умница!
Оказавшись на кухне, Мила расстроилась:
— Вы, наверное, есть хотите, а я, как нарочно, сегодня ничего не готовила!
— Не волнуйся, мы все привезли с собой, — успокоила Леля.
— В кои-то веки ко мне любимая подруга приехала, а мне даже угостить нечем!
— Глупости какие! Мил, а я почему-то твою дачу совсем другой представляла, поменьше и одноэтажной.
— Ты, наверное, забыла, я рассказывала.
— Может быть. Ничего, если я поднимусь на второй этаж?
— Конечно, чувствуй себя как дома!
Леля прошлась по комнатам.
— Здорово, — заключила она, — дача на тебя похожа.
— В смысле, такая же большая? — с улыбкой уточнила Мила.
— Да ты что! — запротестовала подруга. — Вот уж чего нет, того нет! Ты вовсе не изменилась! Я имела в виду, дом очень уютный!
— Спасибо! И все-таки странно…
— Что тебе странно?
— Приехали одни, поздним вечером, без мужчин…
— А зачем нам мужчины? — подруга подмигнула Василисе. — Мы прекрасно добрались на такси! Хотелось посидеть в чисто женской компании.
— Мамочка, тетя Лена столько всего вкусного накупила!
Мила заключила дочку в объятия:
— Как же я соскучилась по тебе, мое солнышко!
— Я тоже, — ответила Василиса и, несколько смущенно, попыталась высвободиться. — Подожди, совсем забыла! — воскликнула она, вытаскивая из сумки большой пакет с первой черешней.
— Ну зачем ты тратилась?!
— Тебе хотела угодить! — вмешалась Леля.
— Это со стипендии, мне «повышенную» дали, — объяснила девушка.
— Спасибо тебе, моя хорошая! — Мила растроганно посмотрела на дочь.
— Золото, а не ребенок! — похвалила Василису подруга, — не то что мой оболтус! Я, Мил, с самого начала говорила: мальчика мы рожаем для мужа, а девочку для себя.
— Никогда не слышала, чтобы ты Артема называла оболтусом! Всегда на сына надышаться не могла!
Подруга, ничего не ответив, принялась разгружать сумки.
— С тобой все в порядке? — встревоженно спросила Мила.
— Конечно. — Лена достала бутылку дорогого красного вина.
— Странная ты какая-то сегодня! Не пойму!
