— После того, как с ней закончит работать наш эксперт.
— Но по православному обычаю…
— Да, да, прекрасно понимаю. Постараемся все сделать быстро. По поводу убиенного батюшки Сергия тоже интересовались. А теперь позвольте задать вам несколько вопросов. Скажите, не замечали ли вы в последнее время чего-то необычного, связанного с вашей бабушкой?
— Я давно не виделась с ней.
— А что так? Поссорились?
— Мы вообще редко встречались. Но во время последнего разговора нас подслушивал кто-то очень странный.
— Почему вы так решили? Вы что же, видели его?
— Нет, когда бабушка распахнула дверь, за ней никого не оказалось, кроме ручного волка, до смерти перепуганного. Не знаю, под силу ли обычному человеку такое сотворить со зверем?!
Исправник прищурил глаза, буравя женщину колючим взглядом.
— Вот и поведайте мне, милая, кому понадобилось подслушивать вас? О чем, столь любопытном, вы беседовали со своей бабушкой?
Матрена, страшно смутившись, пробормотала:
— Да ни о чем особенном, о детях, болезнях, я уже не помню, — и мучительно покраснела, на глаза навернулись слезы. Но в данной ситуации они явились настоящим спасением.
Исправник растерялся при виде разрыдавшейся крестьянки.
— Я даже не попрощалась с ней! — захлебывалась слезами Матрена.
— Ну, ну, голубушка, кто же предполагал…
Валериан Сергеевич, так звали уездного исправника, терпеливо ждал, пока посетительница успокоится. «И все-таки эта Аверьянова от меня что-то скрывает», — подумал он.
— Скажите, в каких отношениях находились ваша бабушка и отец Сергий?
— Я не понимаю вопроса… — Всхлипнув, женщина постаралась изобразить наивное удивление.
— Ну, возможно, их связывали дружеские отношения, — подсказал Валериан Сергеевич.
— Не знаю, ничего такого не замечала. Они встречались только в храме… — Матрена со страхом ожидала продолжения.
— У меня к вам вопросов больше нет, — закончил допрос исправник. — Думаю, завтра вы сможете забрать тело.
Женщина жалобно попросила:
— Прошу вас, господин исправник, разрешите немного посидеть…
Валериан Сергеевич с сочувствием посмотрел на ее торчащий живот.
— Конечно, конечно. Не хотите ли воды?
— Нет, спасибо, — отказалась Матрена. — Я немного отдышусь, а то столько всего навалилось!
Полицейский отозвал следователя к вновь прибывшему господину, маленькому, щуплому, с бегающими глазками, который, возбужденно жестикулируя, начал о чем-то докладывать. Говорил он тихо, поэтому Матрена, хотя и внимательно прислушивалась к разговору, ничего не разобрала, кроме единственного слова «гостиница». Воспользовавшись тем, что за ней не наблюдают, женщина ловко отодвинула икону Архангела Михаила, нащупала в стене едва заметный выступ и, нажав на него, увидела образовавшуюся пустую нишу с клочком бумаги. Она быстро сунула предполагаемую записку в карман и поспешно вышла из храма. Только оказавшись дома, Матрена развернула смятую бумагу: «Не волнуйся, обстоятельства изменились, книга в надежном месте. Храни тебя Господь!».
— Убили, — растерянно произнесла женщина и, выронив из рук послание батюшки, громко, в голос, разрыдалась. Ей вспомнилось, с каким жаром защищал отец Сергий доброе имя бабушки… Бабушки, о которой она почти ничего не знала… И теперь этого уже не исправить! Никогда!
Через два дня, после похорон, Матрене приснился сон. Погибшая бабушка стояла в окружении зажженных свечей.
— Прости меня, внученька! Не смогла я ее остановить, не удержала. Одна тебе защита и утешение — Господь. Есть очень сильная древняя молитва, о которой мало кто знает. Молитва написана на паперти Чудова монастыря в Кремле. Про нее сказано: «Аще который человек прочитает сию молитву — того дня не прикоснется к нему ни диавол, ни зол человек, лестью не обольстится сердце его. Аще ли представится от жития сего, то и душа его не станет достоянием ада». Слова станут тебе известны, как только проснешься.
Утром в голове Матрены зазвучало:
«Господи Боже, Царю Безначальный! Пошли Господи, Архангела Твоего Михаила на помощь рабе Твоей Матрене изъятии ее от враг ее видимых и невидимых.
О Господень Михаиле Архангеле! Демонов сокрушителю, запрети всем врагам, борющимся со мною, сотвори их яко овцы и сокруши их яко прах пред лицем ветра…»
Сердце громко забилось от соприкосновения с чудом. Бабушка просила прощения. За что? «Не смогла остановить, не удержала». — Боже! Матрена похолодела от ужаса.
Внутренний голос вкрадчиво зашептал: «Тебе ли сражаться одной против древнего зла? Подумай о страшном конце…»
Женщина упрямо замотала головой и сердито, громко произнесла:
— Я не одна, я с Господом!
Валериан Сергеевич очень спешил. Кучер гнал лошадей во весь опор.
— Голубчик, ты уж не подведи! — упрашивал его помощник исправника.
— Да я, барин, рад бы, только быстрее уже никак! — оправдывался ямщик.
В городе К. их встретили полицейские. За гостиницей велась круглосуточная слежка. У парадного крыльца и черного входа выставили охрану. Валериан Сергеевич, осведомившись, в каком номере проживает господин Гинцберг, тут же направился к нему и громко постучал в дверь.
— Войдите! — послышался спокойный голос с легким иностранным акцентом.
Полицейские ворвались в комнату, с оружием в руках, и остановились в нерешительности, натолкнувшись на холодный, надменный взгляд нагло развалившегося в кресле постояльца. Следом вошел Валериан Сергеевич. Окинув опытным взглядом щеголя, одетого в великолепный шелковый халат бронзового цвета, он сразу отметил несоответствие его подчеркнуто расслабленной позы и сомкнутых, напряженных рук. Сыщика заинтересовал необычный перстень на указательном пальце иностранца. Золотой круг заключал в себе два прекрасно отшлифованных драгоценных камня треугольной формы, частично наложенных друг на друга, которые образовывали шестиконечную звезду. Почти черный, редкой красоты сапфир был обращен вершиной вниз, второй, великолепный бриллиант — вершиной вверх.
— Господин Ашер Гинцберг?
— Совершенно верно. Что вам угодно, господа? — развязно поинтересовался франт, обращаясь в основном к Валериану Сергеевичу.
То уверенное спокойствие, с которым держался приезжий, наводило на мысль, что за его спиной стояли серьезные покровители.
— Господин Ашер Гинцберг, вы задержаны по подозрению в убийстве до выяснения обстоятельств.
— Каких еще убийств? Как задержан? Я иностранный подданный! — возмутился приезжий, на секунду потеряв самообладание. Валериану Сергеевичу вполне хватило этой секунды.
— А почему «убийств»? — поинтересовался сыщик.
