— Да ничего, если не считать головы. Раскалывается! — Мила прижала ладони к вискам.
— Я куплю тебе обезболивающее в аэропорту, и завтра никакой работы! Сразу в поликлинику!
— Конечно.
— Без обмана?
— Обещаю!
— А то я знаю, как ты любишь лечиться! — укоризненно произнес Андрей и обнял девушку.
На следующий день Мила, отсидев длинную очередь, попала на прием к участковому терапевту, усталой женщине неопределенного возраста. Дав кучу направлений, врач протянула девушке больничный лист.
— Передохните, успокойтесь. Вполне возможно, потеря сознания спровоцирована резким изменением давления, такое случается во время полетов. Тем более вы склонны к гипотонии.
[76]
Надеюсь, ваш обморок всего лишь неприятная случайность. Я выписала легкое успокоительное и прекрасный витаминный комплекс.
— Доктор, у меня через неделю практика.
— Думаю, скоро вы сможете приступить к занятиям.
Заканчивалась вторая неделя Милиного пребывания в школе.
Записав на доске домашнее задание, она обратилась к ученикам:
— Не забудьте принести на следующий урок чистые тетради.
Прозвенел звонок на перемену. Воздух в классе сделался тяжелым и горячим. Девушка торопливо распахнула окно и схватилась за горло. «Неужели опять?» — успело мелькнуть в голове, прежде чем Мила потеряла сознание.
«Больничный запах невозможно перепутать ни с каким другим» — эта мысль заставила ее испуганно открыть глаза.
— Очнулась, девонька! — обрадовалась сухонькая старушка. — Надо сказать сестричке, что ты пришла в себя. — Бабуля зашаркала растоптанными тапками по линолеуму.
В палате осталась дама бальзаковского возраста.
— Скажите, давно я здесь? — обратилась к ней Мила.
— Примерно с час. Вас привезли с потерей сознания.
— А в какой больнице я нахожусь?
— В пятьдесят седьмой.
— Рядом с домом! Позвонить отсюда можно?
— На лестнице.
За дверью послышался громкий мужской голос. Вскоре его обладатель оказался рядом с Милиной постелью. Представительный мужчина в белом халате, с зачесанными назад густыми волнистыми волосами, пододвинул к себе маленький, почти детский стульчик, неизвестно откуда здесь взявшийся, и аккуратно на него опустился.
— Как вы себя чувствуете? — внимательные глаза доктора остановились на лице девушки. Мягкой, теплой рукой, Эдуард Алексеевич взял ее за запястье.
— Голова немного кружится и звон в ушах.
— С вами когда-нибудь подобное происходило?
— Никогда.
— Может, травма, стресс?
— Нет.
— А беременность?
Мила густо покраснела.
— Исключено, доктор.
— Хорошо. Мы понаблюдаем, сделаем кое-какие анализы, и если все будет в норме, отпустим домой через недельку. А пока давайте я вас послушаю и измерю давление…
— Доктор…
— Эдуард Алексеевич, — подсказал врач.
— Эдуард Алексеевич, совсем забыла, — замялась девушка. — Примерно месяц назад, возвращаясь из Ленинграда, я в самолете потеряла сознание.
— Надолго?
— Минут на десять, пятнадцать.
— Так-так, — озабоченно произнес мужчина. — Нужно обязательно провести обследование. Старайтесь пока никуда из палаты не выходить.
— Но мне необходимо позвонить домой! — возразила Мила.
— Да, конечно. Не переживайте. Дайте ваш номер, я сам свяжусь с вашими родными.
Весь остаток дня девушка нетерпеливо посматривала на закрытую дверь, ожидая прихода матери. Наконец ее лицо прояснилось.
— Мамочка! — обрадованно воскликнула Мила, поднимаясь на постели.
— Лежи, лежи, маленькая! Доктор сказал, тебе нужно лежать! — Женщина с тревогой посмотрела на дочь:
— Сейчас что-нибудь болит? Ты ничего от меня не скрывай!
— Я и не скрываю!
— Не скрываешь! А сама бледненькая, осунувшаяся…
— Мамочка, не волнуйся! Ты вещи принесла?
— Да, конечно. Здесь даже твой любимый Диккенс.
— Спасибо! — Девушка достала из сумки махровый халат и с удовольствием завернулась в него. — Чувствую себя почти как дома! Мам, а Андрей знает, где я?
— Доченька, как только вернусь из больницы, сразу ему сообщу, — виноватым голосом пообещала Надежда.
Мила разочарованно промолчала.
— Родная моя, я так испугалась, когда мне доктор позвонил! В один миг все из головы вылетело!
— Не переживай, мам, я просто спросила…
На следующее утро, возвратившись из процедурного кабинета, Мила застала в палате Андрея.
— Здравствуй, малышка! — он ласково обнял девушку. — Смотрю, ты молодцом!
— Лучше всех!
— Милочка, если серьезно, что говорят врачи?
— Ничего. Вот обследуют, сделают рентген и тогда определят.
— Хорошо.
— Не нахожу ничего хорошего.
— Прости, — смутился Андрей, — я, пока тебя дожидался, взял книгу…
— А, Диккенса!
— Да.
— И что?
Андрей испытующе посмотрел на девушку:
— Милочка, если тебе кто-то угрожает, ты только скажи!
— О чем ты?!
— О записке в твоей книге.
— Какой еще записке?!
— Очень странной!
— Ты меня, наверное, разыгрываешь?!
— Не я! Поверь, подобные шутки не в моем стиле!
— Покажи!
Андрей передал небольшой лист бумаги с вырезанным из газетных букв текстом: «Берегитесь чужой ненависти! Она может стоить вам жизни. Но не отчаивайтесь! От врага придет спасение».
— Полный бред! Глупый, злой розыгрыш! Чья ненависть? Какое спасение от врага?
— Милочка, успокойся! В записке не указано имя. Вдруг она предназначалась не тебе?
— Тогда почему листок оказался именно в моей книге?! И вообще, о каком спокойствии ты говоришь?! Я только что получила предупреждение о смерти!
— Не паникуй! Возможно, кому-то очень хочется, чтобы ты так думала…
— Не твоей ли Алевтине? А что, если она совсем потеряла голову от любви и таким образом пытается меня запугать?
— Нет, ну что ты!
— Откуда ты знаешь?
