– Эй! Эй! – кричал кто-то с соседней улицы.
Билл шепотом выругался и убрал руку с головы мальчика.
– Сюда! Сюда! Помогите!
Голос приближался к ним, и Билл в полумраке увидел очертания человека, больше похожие на тень. Ах, если бы у него было больше времени в запасе! Он уже смог бы видеть! Сколько еще первозданной силы он мог почувствовать в своих руках?
– Что здесь произошло? – с подозрением, жестким тоном спросил мужчина.
– Не знаю. Мальчик заблудился. Я пытался помочь ему найти дорогу домой, а у него вдруг начался какой-то припадок. Я не могу сказать точно из-за своего состояния. – Бил оперся на свою трость. – Я звал на помощь – вы меня не слышали?
– Слышал, – ответил мужчина. – Думаю, именно поэтому я и смог найти вас. Хорошо, что вы оказались с ним рядом.
– Нас всех бережет Господь Бог.
Люди такие наивные и предсказуемые.
* * *
Октавия закричала, когда увидела на крыльце незнакомого мужчину с Исайей на руках. За ним следом плелся слепой Билл. Мальчика положили в постель и вызвали доктора.
Октавия предложила гостям сладкого маисового хлеба на блюдцах. Билл поставил свое угощение на колени и моментально его съел. Он уже очень давно не пробовал домашней стряпни, а Октавия отлично готовила.
– Так что же случилось? – спросила Октавия.
– Мэм, мальчик потерялся на улице, и я пытался помочь ему попасть домой… – Билл повторил ту же историю, что рассказал мужчине на улице. Когда он уже заканчивал, в дом ворвался старший Кэмпбелл с такой стремительностью, будто планировал сровнять все с землей.
– Где он? Где Исайя? – Его голос был полон паники.
– Спит, – в ее ответной реплике звенела сталь.
– Простите, я…
– Прибереги слова для молитвы, Мемфис Джон. Я уже слышала от миссис Робинсон, что тебя арестовали и папа Чарльз внес за тебя выкуп, – с горечью произнесла она.
– Могу я видеть Исайю?
Ничего не услышав, Билл предположил, что согласие было выражено жестом – кивком или мановением руки. Сколько таких немых разговоров он пропустил за эти годы? Он слышал, как Мемфис прошел в другую комнату – хотел, конечно, быть рядом с братом. Эти двое были близки – их связь усилило общее горе. Билл на мгновение призадумался, но отмел сомнения прочь – не его миссией было восстанавливать справедливость на земле.
– Не будьте слишком строги с парнем, – мирно сказал он Октавии. Он встал, собираясь уйти, и Октавия подала ему трость и еще одну порцию маисового хлеба, завернутую в промасленную бумагу.
– Спасибо вам, мистер Джонсон.
– Билл.
– Спасибо, Билл. – Она сбилась на секунду. – Боже мой, Господи Иисусе, что, если бы вас не оказалось рядом? Что, если бы он был там один?
– Пути Господни неисповедимы, мисс.
– Заходите в любое время, – сказала Октавия ему в спину. Он уже подходил к калитке.
– Спасибо. Думаю, я воспользуюсь вашим приглашением.
Билл Джонсон ушел в ночь, которая не могла тягаться темнотой с теми местами, где ему приходилось бывать. Достав розу из кармана, он сжал ее в левой руке.
– Прости меня, малыш, прости, – шепнул Билл. Когда он разжал ладонь, посыпался пепел.
Сидя в тихой спальне, Мемфис смотрел, как во сне дышит его брат. Каждый вдох и выдох были немым укором: Где… ты… был… брат?
У него вмиг пересохло горло, и он болезненно сглотнул. Что, если его горе передается Исайе? Вдруг проклятие, предназначенное Мемфису, обернулось против его младшего брата? Ему стало дурно, и на лбу выступил холодный пот.
– Не волнуйся, снеговик, – шепнул Мемфис. – Я все исправлю. Все будет хорошо.
Мемфис положил руки на маленькое тело Исайи, крепко закрыл глаза и принялся ждать, когда его ладони нагреются и странные сны погрузят в транс его разум. Но ничего не происходило. Он так и не почувствовал тепла. Брат продолжал спать, как заколдованный обитатель охваченного заклятьем сказочного замка, а драконоборец Мемфис стоял на другой стороне рва и смотрел на непреодолимую стену.
Он обессиленно сполз на пол и в отчаянии обхватил голову своими бесполезными руками.
Глава 55
Бретрин
Руины старого поселения затерялись в лесу на горе Йотахала, что на языке племени Онайда означает «солнце». Его как раз и не хватало, когда «форд» Уилла полз вверх по узкой расхлябанной дороге через чащу, едва различимую через угрюмые сумерки. Начал идти ранний октябрьский снег. Легкие пушинки танцевали в свете фар. В автомобиле не было нормальной системы подогрева, и Эви, дрожа от холода, скрючилась на заднем сиденье, подскакивая на каждой кочке.
– Уже близко. – Голос Уилла раздался поверх мерного рокота машины. – Ищите раздвоенный дуб, за ним надо повернуть.
– Я ничего не сделала, просто шла мимо, – произнесла Эви, возвращаясь к предыдущей теме. Она не могла прийти в себя после встречи с фанатиками на ярмарке. – Ничего такого.
– Это не твоя вина. Нет ничего страшнее слепоты человека, уверенного в том, что он абсолютно прав, – сказал Уилл. Он сидел за рулем в позе испуганной цапли, крутя головой туда-сюда и стараясь разглядеть дорогу – похоже, не хотел доверять Эви и Джерихо все поиски. – Регистратор в муниципалитете сообщил мне, что культ Братии возродился в последние годы.
– Но кому это нужно?
– Когда некоторым дремучим людям кажется, что мир движется вперед слишком быстро, они стараются оттянуть его назад силой своего животного страха, – объяснил Уилл. – Давайте лучше будем надеяться на то, что они задержались на ярмарке. Страшно подумать, что€ они могут устроить, если обнаружат нас за раскопкой могилы сына их пророка.
Справа от дороги, где стояли узловатые деревья с корой, похожей на облезающую кожу, Эви увидела амулет из телячьей кожи, украшенный знакомой пентаграммой. Он висел на голой ветке, жутковато покачиваясь на ветру, и Эви непроизвольно запахнула пальто поплотнее и прикрыла обнаженную шею.
– Судя по всему, мы уже очень близко.
– А вот и раздвоенный дуб. – Джерихо показал на массивное дерево из двух извилистых стволов, сплетенных в странном танце.
Уилл свернул с дороги и припарковал машину в укрытии пышного кустарника.
– Надеюсь, что этот лес сможет скрывать нас столько, сколько понадобится.
Уилл достал из багажника керосиновую походную лампу, разжег ее и настроил огонь так, чтобы он светил как можно меньше, вручил Эви карманный фонарик, вынул две лопаты и одну из них отдал Джерихо. Пока он всем этим занимался, Эви задумалась о мрачной цели их поездки. Перекинув лопату через плечо, Уилл махнул лампой в сторону впечатляющего горного склона, покрытого лесом.
– Сюда, – сказал он и повел их по едва различимой тропинке. Свет заходящего солнца окрашивал леса в темно-серый цвет. Эви пыталась представить себе, как маленький Джон Гоббс жил и рос в подобной изоляции, вдалеке от цивилизации, обычных людских разговоров и суеты, и эти угрюмые леса были его единственной компанией.
