На лестнице было темно, хоть глаз выколи. Эви вела рукой по стене, чтобы хоть как-то ориентироваться. Штукатурка казалась теплой на ощупь, сырой и липкой. Сердце Эви билось, как птица в клетке, кровь встревоженно шумела в ушах. В доме снова воцарилась мертвая тишина, и это оказалось куда страшнее, чем когда было слышно посвистывание. Эви искренне надеялась, что Джерихо не пострадал. Она заставила себя спускаться все ниже и ниже, пока не оказалась в подвале. Здесь стояла невыносимая жара. Отсыревший земляной пол проседал и поддавался под ее ногами. Подошвы ее туфель разогревались так, что невозможно было стоять на одном месте. Эви сделала несколько робких маленьких шажков. Куда же ей пойти? Где был сейчас Джон Гоббс? Что будет, если она включит фонарик? Или так она останется в безопасности? Что скрывается в непроницаемой темноте?
Стены дышали. О Боже! Она даже могла это слышать. Тьма становилась невыносимой. Трясясь от страха, она включила фонарик.
Откуда-то сверху раздался свист на мотив детской песенки. Но эта песенка на самом деле не имела отношения к детству.
Раздался зычный голос Джона Гоббса:
– И Господь заговорил на языке тысяч ангелов. И осталось последнее, одиннадцатое жертвоприношение: свадьба Зверя и девы, одетой в солнце… Я знаю, ты здесь, Солнечная Дева. Я тебя чувствую.
Эви лихорадочно думала, пытаясь понять, что происходит. Он назвал ее Солнечной Девой? Ее? Она – дева, одетая в солнце? Страшный Джон вошел в дом. Он был готов завершить свое перерождение и теперь искал ее – ее! Эви пошла дальше, водя фонариком по комнате вокруг себя, пытаясь найти Джерихо. Ей захотелось быть как можно дальше отсюда – в клубе, в Беннингтоне, даже в унылой библиотеке – все же лучше, чем здесь. Глупо было надеяться на то, что она сможет противостоять жестокому убийце, призраку, Зверю собственной персоной.
В доме над ней насвистывание прекратилось. Он начал петь.
Страшный Джон, Страшный Джон, в белый фартук наряжен. Вскроет горло, кости заберет и за пару камней толкнет.
От страха Эви лишилась последних остатков логики и начала метаться. Ей нужно было выбраться отсюда. Бежать прочь. Она взбежала по хлипким ступенькам наверх. Ей было все равно – она готова хвататься за любой шанс. Выскочить наверх и на свободу. Привести подмогу. Кричать до тех пор, пока не сбежится весь Нью-Йорк. Но нет – Джерихо. Она сначала должна найти его. Может быть, он не пострадал и уже сам нашел выход? Она пыталась убедить себя в этом, заставляя ноги идти вперед. Может быть, он уже спешит за помощью – еще немного, и сюда ворвутся полицейские и разгромят эту гадкую берлогу. Да, в любой момент она готова была услышать голос Джерихо: «Эви, Эви! Выходи, ты в безопасности!» Эви сдалась своему страху, начала истерически смеяться и зажала рот рукой.
Над ее головой заскрипели половицы. Сердце Эви забилось в два раза быстрее. Насколько было сыро вокруг, настолько же сухо стало у нее в горле, она даже начала задыхаться. Шаги раздавались в ровном, уверенном ритме вразрез с бушующим в ее голове хаосом из страха и адреналина. Топ. Топ. Топ. В щели под дверью в подпол показались тени от двух сапог.
В голове Эви начали одна за другой появляться короткие беспорядочные идеи, они множились и наскакивали друг на друга. Он. Здесь. Прятаться. Где? Быстрее. Бежать. Сюда. Он идет. Идет. Спускается сюда. Прятаться. Куда?
Она вспомнила о подозрительном сквозняке, который заметила в прошлый раз, упав в подпол, и соскочила вниз с лестницы, вытянув руку и надеясь поймать дуновение ветерка. Она ощутила легкое движение воздуха на ладони. Повинуясь его направлению, Эви прошла к дальней стене и обогнула очаг. Она бы не заметила потайной двери, если бы не коснулась рукой двери и не нащупала трещину. Эви тут же принялась ощупывать дверь по периметру и с трудом подавила истерический всхлип, когда поняла, что у двери нет ни замка, ни скважины и ухватиться не за что.
Дверь в подвал со скрипом распахнулась. На лестнице раздались шаги. И тут дверь перед ней распахнулась сама собой. Оттуда шел свет. Свет луны, поняла Эви. Это был путь на свободу. Должен был быть.
Эви прошла через узкий предбанник, который выходил в помещение побольше. Тут она поняла, что свет шел из отверстия в потолке, небольшом окне, направленном прямо в ночное небо. Та самая труба, поняла Эви и поежилась. В комнате не было ни окон, ни дверей, за исключением входа, у которого стояла Эви. Она была странно сформирована в виде звезды, в одном из углов стояла старая кованая жаровня, пол был расписан узором в виде гигантской пентаграммы, в самом ее центре красовался алтарь с изображением кометы. Эви повернулась вокруг своей оси, оглядывая комнату. Стены были разрисованы символами – по штуке на каждое отдельное жертвоприношение, каждое убийство.
Эви похолодела. Как она могла быть настолько глупой? Сколько раз ей приходилось слышать ключевую фразу и ничего не понимать? Она встречалась в Книге Братии и в дневнике Иды Ноулс, и пастор Олгуди произносил ее перед посвященными. Новые последователи Бретрина произносили ее на ярмарке. Полуразвалившиеся дома на территории старого поселения были разрисованы теми же самыми символами.
Готовьте свои жилища…
Дело было не в талисмане, книге или любой другой реликвии – не они хранили Джона Гоббса живым. Дело было в доме. Отдельной комнате. Этой комнате.
На алтаре лежала Книга Братии, раскрытая на одиннадцатом жертвоприношении. Эви уставилась на изображение девушки в золотом платье. На ее лбу было нарисовано всевидящее око, как и на вытянутых ладонях. Разорванная грудная клетка была пуста, а ее сердце лежало в руке Зверя.
Так вот его настоящее логово. Вот почему он велел Мэри Уайт держать его в готовности. А теперь она сама пришла сюда, прямо во чрево Зверя. Ей нужно срочно было убираться отсюда. Если ей придется, она бросит спичку и отправит его назад в тот ад, где готовы будут принять такое чудовище, как он.
С другой стороны подвала раздалось его пение. Страшный Джон, Страшный Джон, в белый фартук наряжен. Вскроет горло, кости заберет и за пару камней толкнет.
Эви полезла в карман и нащупала коробку спичек. Да, она бросит спичку и убежит. Из-за паники она не могла собраться с мыслями и впадала в отчаяние. Она присела на корточки, как дикий зверь, загнанный в угол кровожадным волком.
«Только не отключайся, только не отключайся, что бы ни происходило, не отключайся, старушка…»
Волк стоял уже у двери. Его тень протянулась по всей комнате. Трясущимися руками Эви зажгла спичку и бросила ее, но пламя потухло и обратилось в дым. Она зажигала спички одну за одной, потеряв рассудок, и вскоре все спички превратились в огарки. И несмотря на все старания Эви, мозг отказывался нормально работать. Закатив глаза, она рухнула на пол без сознания.
Глава 60
Дева, одетая в солнце
Звезды. Сначала Эви увидела звезды. Они весело подмигивали в чернильном небе над ее головой, даря ложную надежду. Голова болела в том месте, которым она стукнулась о землю при падении. Эви почувствовала во рту металлический привкус крови.
