– А ты все та же старушка Мэйбел. Дай-ка на тебя взглянуть! – Она театральным жестом слегка отстранила ее от себя, чтобы посмотреть на блеклое, плохо сидящее платье ниже колен. Это была катастрофа. Платье нужно было тут же похоронить. – Мэйбел, ты до сих пор не остригла волосы?
Мэйбел провела рукой по своим длинным каштановым кудрям, слегка завитым и заколотым на затылке.
– Я развиваю индивидуальность.
– Это точно. А вот и наш старый добрый Беннингтон. – Эви присвистнула, напугав мужчину, достававшего почту из бронзового ящика на стене. В Беннингтоне еще были заметны остатки былого сияния и роскоши – некогда это был модный, дорогой дом. Мраморные полы были поцарапаны, мебель облезла и краски выцвели, но для Эви все эти следы времени только добавляли зданию шарма.
– Да, теперь он скромнее, чем раньше, – заметила Мэйбел.
– Ты можешь в это поверить? Я, ты и Манхэттен? Мы станем королевами этого города!
Эви начала излагать план действий, начиная с шопинга у Бергдорфа, и тут в вестибюль вплыла совершенно потрясающая девушка. На ней развевалась свободная мужская пижама под мужским же шелковым домашним халатом, а ее иссиня-черные волосы были подстрижены в коротенькую прическу-фокстрот с пышной челкой а-ля Луиза Брукс
[20]
– просто последний писк. Вокруг глаз были размазаны черная тушь и тени, вероятно, оставшиеся от вчерашнего вечера, а на шее болталась шелковая маска для сна.
– А это кто? – шепнула Эви.
– Это – Тета Найт. Девушка Зигфелда.
– Божечки мои! Твоя подружка?
Мэйбел покачала головой:
– Я ее боюсь. Мне еще не удавалось расхрабриться настолько, чтобы сказать что-то кроме «привет» и «чудесный денек». Они живут здесь с братом. – Мэйбел с видом всезнайки поджала губы. – Во всяком случае, она так говорит. Но они совершенно не похожи.
– Любовник? – с восторгом прошептала Эви.
Мэйбел пожала плечами:
– Откуда мне знать?
– Это попросили передать вам, мисс Найт. – Швейцар вручил ей букет шикарных роз на длинных стеблях. Аристократически подавив зевок, Тета вскрыла конверт с открыткой.
– «Розы для прекрасной розы. С наилучшими пожеланиями, Клэренс Поттс». Эх, братец! – Тета вернула швейцару букет. – Подари их своей девушке, Эдди. Только не забудь оторвать открытку, иначе тебя прогонят с порога.
– Ах, как ты можешь выбрасывать такие розы! Они же просто чудо, – вырвалось у Эви.
Тета покосилась на нее:
– Эти? Они же от мистера Поттса. Ему сорок восемь лет, и он уже был четырежды женат. Мне семнадцать, и я не готова стать женой номер пять. Я знаю несколько девочек из кордебалета, падких на денежки, но я не по этой части, сестрица. У меня свои планы.
Она кивнула Мэйбел:
– Привет. Мэдж, да?
– Мэйбел. Мэйбел Роуз.
– Рада знакомству. – Тета остановила свой влажный взгляд на Эви. – А ты?..
– Евангелина О’Нил. Но все зовут меня просто Эви.
– Тета Найт. Можешь звать меня как угодно, но не раньше полудня.
Она выудила из пижамного кармана длинную сигариллу и подождала, пока швейцар даст ей прикурить.
– Спасибо, Эдди.
– Эви приехала к своему дяде, мистеру Фицджеральду, – пояснила Мэйбел. – Она из Огайо.
– Мои соболезнования, – невозмутимым тоном произнесла Тета.
– Похоже, ты меня понимаешь! А ты коренная жительница Нью-Йорка?
Тета недоуменно подняла тонкую, выщипанную в ниточку бровь.
– Все приехали в Нью-Йорк из других мест.
Эви решила, что Тета ей нравится. Нельзя было не пасть жертвой ее своеобразного шарма. В Огайо она не знала ни одной девушки, способной выйти в мужской пижаме в вестибюль и выбросить дюжину шикарных роз легко, как одноразовый стакан.
– Ты правда из девушек Зигфелда?
– Виновна.
– Это, наверное, безумно круто!
– Это просто еще один способ заработать на жизнь. – Тета выпустила изящную струйку дыма. – Приходите как-нибудь на наше представление.
Эви поежилась от восторга. Шоу Зигфелда!
– С удовольствием.
– Славно. Выберите любой день, и я отложу вам парочку билетов. Что ж, я бы с удовольствием еще поболтала, но мне следует хорошенько выспаться. Была рада знакомству, Эвил
[21]
.
– Я Эви.
– Теперь уже нет, – через плечо бросила Тета, исчезая в лифте.
* * *
– Даже не верится, что ты здесь, – приговаривала Мэйбел.
Они с Эви сидели в кафе на первом этаже Беннингтона за парой сандвичей с колой.
– Что же ты сделала, что тебя так поспешно выслали из Огайо?
Эви покрошила лед в своем стакане.
– Помнишь тот фокус, о котором я рассказывала тебе пару месяцев назад? Так вот… – Эви рассказала Мэйбел историю с кольцом Гарольда Броуди. – И самая соль в том, что я оказалась права! Но ему удалось так все повернуть, что он выступает оскорбленной стороной. Он чертов лицемер!
– С ума сойти можно, – согласилась Мэйбел.
Эви внимательно посмотрела ей в глаза:
– Мэбси, ты же мне веришь?
– Конечно же!
– И ты не думаешь, что я какая-нибудь дешевая шарлатанка?
– Ни в коем случае. – Мэйбел задумчиво помешала соломинкой в стакане. – Меня удивляет одно – почему ты ни с того ни с сего стала способной на такие вещи. Ты ведь не падала и не ударялась головой о что-нибудь твердое?
Эви скептически подняла бровь.
– Ну, спасибо на добром слове.
– Я ничего такого не имела в виду! Просто могло быть какое-нибудь медицинское объяснение. Научное обоснование, – быстро сказала она. – Ты дяде про это рассказала?
Эви с жаром затрясла головой:
– Я не стану пилить сук, на котором сижу! С дядей пока все в порядке, и мне бы хотелось, чтобы так оно и осталось.
Мэйбел закусила губу.
– А ты видела Джерихо?
– Да, встретила. – Эви допила колу.
– Что скажешь? – Мэйбел подалась вперед.
– Очень… серьезный малый.
Мэйбел тихонько взвизгнула.
– Разве он не чудесный?
Эви подумала о Джерихо – молчаливом, тихом, рассудительном. В нем не было ничего даже отдаленно соблазнительного.
