Глава 36
«Звезда небесная»
Тета явно дулась на кого-то. Посторонние могли посчитать, что она просто скучает. Но всезнающий Генри понимал – она надулась. Сейчас она сидела в одиночестве на краю сцены в мини-комбинезоне и черных чулках, так эффектно выставлявших ее гибкое тело. Тета по-богемски повязала голову зеленым шелковым шарфом и накрасила губы ярко-красной помадой, контрастировавшей с карими глазами и сочным загаром.
Усевшись за пианино, Генри тихо наблюдал, как его сестрица, вздыхая, болтает ногами туда-сюда и смотрит в одну точку.
– Скоро подойдет мистер Зигфелд, ребята! – объявил режиссер-постановщик. – Он хочет отрепетировать второй акт номера «Звезда небесная» – тот стал слишком избитым.
– Он и был избитым. А такие шутки были в моде, когда родилась моя мама. И песня просто мерзкая, – отрезала Тета, прикурив сигарету.
– Как и всегда, мы очень благодарны за твой бесценный комментарий, Тета, – огрызнулся режиссер. – Может быть, если бы ты чуть больше повторяла танец и меньше жаловалась, у нас получалось бы безупречное шоу. Объявляю перерыв для всех.
– Я смогу исполнить этот танец, даже если обе моих ноги будут сломаны, – проворчала Тета и уселась за пианино рядом с Генри.
– Кто-то сегодня капризничает, – поддразнил Генри так тихо, что никто, кроме нее, не мог этого слышать.
Она положила голову ему на плечо.
– Спасибо за поддержку.
– Чахнешь по своему рыцарю в сияющих доспехах?
– Если бы ты его увидел, то понял.
– Хорош собой? – Генри сыграл сексуальный мотивчик.
– Слабо сказано.
– Галантен? – Он перешел на героический ритм.
– Очень!
Музыка стала мягкой и романтичной.
– Очаровательный и чувственный.
– Ага.
– Богатый?
Тета покачала головой.
– Поэт.
– Поэт? – Он громко ударил по клавишам. – Ты что, не знаешь, детка? Ты должна выйти замуж по расчету, а не по любви.
– Ему снится такой же сон, как и мне, Генри. Он тоже видит око с молнией и перекрестки в поле. Что это значит?
– Это очень страшно, – прошептал Генри. – Думаешь, он такой же… как ты и я?
– Понятия не имею. Но в нем есть что-то такое, будто я знаю его всю свою жизнь. Я не могу объяснить.
Генри заиграл джазовый номер.
– Ты уже заставляешь меня ревновать.
Тета поцеловала его в щеку.
– Никто и никогда не сможет заменить тебя, Генри. Ты это знаешь.
– Можем сходить в Гарлем и поискать его.
– «Хотси Тотси» закрыт и под арестом.
– Там есть еще множество клубов. Можешь заранее посмотреть, где требуются танцовщицы. Сама знаешь, как Фло отреагирует, если узнает, что ты завела шашни с негритянским поэтом-букмекером.
– Ему вовсе не нужно этого знать.
– Фло всегда все знает.
По центральному ряду зрительного зала прошел Валли, хлопая в ладоши.
– Труппа, по местам! Мистер Зигфелд уже приехал.
* * *
Репетиция шла тяжело и уныло. Зигфелду ничего не нравилось. Он останавливал их каждую минуту, крича: «Нет! Это сгодится для клуба «Скандал», но не для шоу Зигфелда! Мы должны держать планку!»
Они уже не меньше часа прогоняли один и тот же акт «Звезды небесной», ничего не получалось.
– Этот фрагмент никуда не годится! – кричал он из зрительного зала. Зигфелд был элегантным мужчиной с зачесанными назад седыми волосами и аккуратными усиками. О его шикарных костюмах – а он неизменно ходил в костюмах – ходили слухи, что они шьются на заказ в Лондоне. – Нам нужна шутка. Хоть что-нибудь.
– Мы можем вернуть мистера Роджерса, – робко предложил режиссер.
– Меня не волнует Уилл Роджерс. Он может булькать, сколько его душе угодно, – все будут счастливы! Меня волнует конкретно этот номер!
Все уже были на пределе. Когда Зигфелд был недоволен, были недовольны остальные. Он мог уволить их всех сразу и нанять новую команду, обставив все как рекламный ход.
– Еще раз! – рявкнул великий Зигфелд.
Генри заиграл. Главный герой номера, заносчивый эстрадный певец Дон, спускался по длинной лестнице, напевая драматичным баритоном:
– Даже звезды с небес падают вниз. Скажи, любимая, почему я не могу пасть в твои объятья, подобно звезде, и остаться с тобою навеки…
Сидя за пианино, Генри закатил глаза и беззвучно пропел «запо-о-ор». Тета с трудом сдержала смех. В это время на сцену, изящно вытянув руки, начали спускаться танцовщицы. Фло смотрел на них из зрительного зала с таким лицом, будто только что съел свежий лимон. Им придется переигрывать все еще раз, Тета знала точно. Но сколько ни репетируй, номер не станет от этого живее. Он был скверно поставлен – дешево и слишком сентиментально. Вышагивая свою партию, Тета вспомнила услышанный где-то принцип водевиля: хочешь вызвать смех, отмочи что-нибудь неожиданное. Пока остальные танцовщицы грациозно и медлительно спускались по лестнице, Тета умышленно пошла не в свою сторону, кося влево, как сумасшедшая Айседора Дункан, чуть не сбивая с ног остальных девочек. Им приходилось карабкаться на четвереньках, чтобы обойти ее.
– Эй, аккуратнее! – прошипела Дэйзи.
– Прости, мамуля, – сказала Тета, вызвав смешки остальных танцовщиц.
– Тета! Что ты творишь! Вернись немедленно на место! – завопил Валли.
Тета не послушалась. Она с шумом врезалась в блестящую бутафорскую звезду.
– Ой! – воскликнула она и погладила ее, словно пьяная в стельку кокетка. – Простите, мистер Роджерс.
Все присутствующие нервно наблюдали за Тетой и мистером Зигфелдом, который в гробовом молчании притаился в зрительном зале. Дон, безмозглый тормоз, продолжил петь дальше, злобными глазами сверля Тету и напряженно улыбаясь. Тета с грохотом заковыляла вниз по лестнице, громко напевая.
– Не останавливайся, Дон, дорогуша. Ты отлично поешь! Даже мистеру Роджерсу нравится. – Она махнула в сторону блестящей звезды. – Ой, Генри!
Тета бросилась к Генри, задушила его в объятиях и страстно поцеловала.
– Все в порядке. Он ведь мой брат!
– Только не говори об этом нашим матерям, – сказал Генри, и все засмеялись, кроме Дона, Дэйзи и Валли. Щеки последнего стремительно багровели.
– Мисс Найт! Я думаю, что вы позволяете себе лишнее…
– Боже мой, Валли, а ночью ты говорил совсем не так, – отшутилась Тета. Она стояла, покачиваясь, уже у самого края сцены: еще немного, и она упадет. Но было уже все равно: меньше чем через минуту она окажется на улице. Где-то в темноте за ними наблюдал Фло, готовя очередное резкое разгромное суждение.
