— Хе-ро-вы ту-ри-сты! — проговорил он, превозмогая десятикратные перегрузки.
Приземлились жестко, но живыми. Через полчаса их выковырял спецотряд МЧС. Подышали нашатырем, и Чавес залопотал:
— Фидель Кастро Рус! Фидель Кастро Рус!
— Он не рус, — запротестовал чиновник, не понимая, где находится и что с ним происходит. — Фидель — кубинец, латиноамериканец, он не рус!..
Чавес как-то странно посмотрел на него в ответ.
— Рус, — подтвердил Уго свою мысль.
Здесь чиновник окончательно пришел в себя и вспомнил, что Рус — часть имени лидера кубинской революции.
— Рус, Рус, — подтвердил.
Больше он ни Петра, ни Чавеса не видел. Их увозили разными вертолетами.
— Как? — интересовался руководитель полетами.
— Нормально.
«Еще бы не нормально, — думал руководитель полетами. — На халяву да в космос». — Он всю жизнь был при космическом деле, отдал ему всю жизнь, баб почти не знал, став отшельником ради дела, мечтал хоть на час туда… Хрена лысого!.. Ну ладно, хоть своего на шару, но, бля, поющего придурка, за какие такие коврижки!
Если бы он спросил у чиновника, тот бы ему ответил, что за геополитические интересы в регионе!
Узко зрящим оказался руководитель полетов!..
Чиновник еще долго был переполнен впечатлениями, подаренными ему космосом.
Но на Земле были свои неотложные дела.
Первым делом он зашел к Президенту. Ждал, пока он договорит с премьером Великобритании. Еще не сказав «гуд бай», гарант Конституции спросил в сторону от микрофона:
— Стоило того?
— Безусловно, — кивнул чиновник.
Глава государства щелкнул кнопкой селектора и кивнул на стоящие на столе часы-яйцо дивной красоты.
— Как думаешь, настоящее?
— Думаю, да. Фаберже.
— Хрена лысого… Подделка! То есть копия…
— Все равно красиво.
— А там как? — Президент поднял глаза на потолок.
— Там все настоящее.
— Как вел себя наш венесуэльский друг?
— Пел все время.
— Что там с молодыми писателями, кстати?
— Мы готовы.
— Президент посмотрел в ежедневник.
— Тогда в пятницу…
— Хорошо.
— Как он там с американкой? Не подружился?
— Он пел.
— Ясно. Латинская Америка, музыкальные люди!
— С американкой, по-моему, подружился наш парень.
— А что нам с Америки?.. Женщины наши лучше, безо всякого сомнения… Женится еще космонавт, двойное гражданство получит… Не слишком приятно.
— Не женится, — с уверенностью успокоил Президента чиновник. — Это он с голодухи!..
— Значит, в пятницу, — закончил встречу Президент…
Вслед за Президентом чиновник в своем кабинете встретился со Снеговым.
Друг молодости был одет в полосатый костюм и в ковбойские сапоги, торчащие острыми, загнутыми вверх носами.
Снегов широко раскрыл объятия, но чиновник в них не угодил, сел за письменный стол. Снегову же пришлось обыграть разведенные в стороны для объятий руки. Пошевелил ими в плечах.
— Растолстел, — резюмировал он. — Ткань под мышками трещит!
Чиновник смотрел на друга и думал, когда же тот научился такой бесстыдной подобострастности?.. И целоваться стал, как пидор!.. А может?.. Да нет — он тотчас отмел эту мысль. У него же Ирка в женах, и Наташка — другая сердечная привязанность — родила три месяца назад Снеговичка…
— Петь! — спросил. — Ты чего в Думе не появляешься?
— Дык, — Снегов широко улыбнулся. — Фонд, Валерий Станиславович создаю.
— Какой?
— Всероссийский!
— Я понял, что всероссийский, не областной же!.. — начинал злиться чиновник. — Для чего?
— Ты же знаешь, Валер…
— Я ничего не знаю! Для чего?
— Для финансирования спецпроектов! — Снегов был удивлен. — Писатели там молодые, гранты, художники…
Чиновник вспомнил, что действительно давал ему такое поручение.
— Ты понимаешь, что ты зампред комиссии Госдумы?
— Конечно!
— Какой на фиг фонд! Сначала Дума, а потом фонд. Ты чего, не можешь поручить юристам, чтобы фонд открыли!?
— Могу…
— Чтобы каждый день был в Думе! Понял?!
— Не вопрос, Валерий Станиславович. Надо в Думе, буду в Думе!
— Вопросы есть?
— Есть.
Он любил Снегова, несмотря ни на что. Улыбнулся, правда в сторону.
— Давай.
Здесь Снегов переменился и деланно засюсюкал, почти как ребенок.
— Валерочка, а чего там с орденочком за прошлую Думу?.. — он глядел на руководителя, показывая глазами страдание великомученика Хоздазата.
— Ах, да, — вспомнил чиновник. Поднял телефонную трубку и спросил референта, чего там с орденом для Снегова. — К концу месяца, — передал информацию.
— Ага, ага! — обрадовался Снегов. — У Наташки именины в субботу. И новоселье… Без тебя не начнем!
— Помню.
Он не помнил. Хотя квартиру делал он. Не бесплатно это Снегову обошлось, но хозяин крупной строительной фирмы прогнулся до себестоимости. Причем его так прогибаться не просили.
— Жду! — сказал на прощание зампред думского комитета и был таков.
Молодость, подумал чиновник, молодость — она всегда с тобой! В сопровождении старых друзей… Хотя друзья пользуют тебя и в хвост, и в гриву. Но новых друзей не бывает…
Чиновник вспомнил, что референт еще утром положил на стол конверт с фотографиями мужика, который об Лобное место башкой бился. Дотянулся, открыл…
С фотографии на помощника Президента России смотрела космическая галлюцинация.
Чиновник чуть было не выронил фотографии… Потом все его тело тряхануло, словно он пальцы в розетку засунул.
— Не может быть! — почти выкрикнул он.
Рожа на фотографии выглядела совсем живой, и чиновнику показалось, что она подмигивает ему с глянца, что вот-вот языком зеленым лизнет.
Он выругался, как давно этого не делал. Сложил четырехэтажную фразу, затем отшвырнул от себя фотографии, повернулся к столику с телефонными аппаратами, поднял одну из трубок.
— Да, Валерий Станиславович — ответил генерал.
— Взяли?
— Взяли, — ответствовал генерал. — В голосе высшего офицера было слишком много печали.
