— Да, в такой ситуации журналист вряд ли подойдет к тебе. Не удивлюсь, если он, убедившись в том, что ты под колпаком, вообще уехал восвояси.
— Не думаю. Он, как и я, заинтересован в этом деле. — Стас немного оживился, наш разговор захватил его. Про смерть Хлеборезова Гоцульский на время забыл. — Черемисин наверняка догадался, что я — это я, и выжидает удобного момента, чтобы связаться со мной.
— Не исключено, но уж больно все это сложно и опасно.
— У меня нет выхода. Я должен вычислить Черемисина.
— В другой раз, Стасик, в другой раз. Снова свяжетесь по Интернету… Стоп. — Я замолчала на полуслове. — Ты хоть знаешь, сколько лет Черемисину, он брюнет или блондин?
— Он немолод, это точно.
— Седовласый старик, — неожиданно выпалил Максим. — Я же совсем забыл тебе сказать, Женя. Меня спрашивал о тебе какой-то седой старик.
— Тьфу ты, блин, — скромненько выругалась я. — Похоже, это и есть Черемисин. О чем он тебя спрашивал? — я обратилась к Максиму.
— Объясните мне, в чем дело? — оживился Стас и попытался вмешаться в наш разговор.
— Ну, спрашивал, как тебя зовут, кем приходишься вон ему. — Макс кивнул на Гоцульского.
— И что ты ответил?
— Сказал, что это не его дело.
— Молодец, правильно сказал.
— Женя! — Стас пытался докричаться до меня. — Ты вычислила журналиста?
— Вполне возможно. Сегодня один человек пытался сделать мне интересное предложение, от которого я не смогу отказаться.
— Так почему ты не выслушала это предложение?
— Потому что один маленький вредный мальчишка сбежал из отеля, — я зло посмотрела на Макса, он испугался и виновато отвел глаза, — и я вынуждена была бегать по территории, разыскивая его. Кстати, почему ты не отвечал, я несколько раз набирала твой мобильный?
— Ой, ё… — Макс полез в карман за телефоном, достал его, щелкнул на какую-то кнопочку и вернул аппарат обратно в карман. — Совсем забыл. Я же отключил звонок, чтоб ты, если будешь звонить, не запалила меня.
— Тебя убить мало.
— Зато я узнал, что у Виктора и Антона в отеле есть еще как минимум двое подельников, — не без гордости сообщил Максим, оправдывая свое поведение.
— Откуда знаешь?
— Я следил за ним.
— Псих, — не сдержалась я. — Неужели нельзя без самодеятельности, ведь я просила. — После секундной паузы добавила: — Почему минимум двое, ты их видел?
— Нет, я слышал, как Виктор звонил по телефону сначала какому-то Гарику, которому велел не выпускать тебя из парка, а потом Розе.
— Кому?
— Ну, Розе, женское имя такое.
— И что он хотел от Розы?
— Попросил, чтобы завтра она подложила тебе в еду какой-то дродоперм или допедрон, короче, что-то на «д».
— Доридол, — сказала я.
— Точно! — обрадовался Макс.
— Что это за хрень?
— Порошок без цвета, без запаха. Попадая в организм, вызывает сонливость, болезненность в области желудка, как будто при отравлении, провоцирует резкий подъем температуры. В общем, от этого ядовитого порошочка я могла бы дня на два слечь в изолятор.
— То есть убивать тебя не собираются, а исключить из игры совсем не против, — высказал предположение Гоцульский.
— Точно, — кивнула я. — А Роза эта, значит, на кухне работает?
— Или официанткой, — добавил Стас.
— Кстати, — Макс, похоже, был доволен произведенным на нас впечатлением относительно своей наблюдательности и решил еще раз удивить, — я ходил на стоянку, хотел посмотреть на твою машину.
— Посмотрел?
— Посмотрел. Паршиво она выглядит, два колеса прокололи.
— Знаю.
— А как же мы уедем, если машина без колес? — спохватился Гоцульский.
— Да хоть пешком, но мы отсюда уйдем, — пообещала я.
Глава 6
На часах было почти три ночи, Максим и Стас после затянувшегося разговора завалились спать на двуспальной кровати. Свернувшись калачиком, Макс заснул моментально, едва его голова коснулась подушки. Станислав, напротив, долго ворочался, но в конце концов заснул. Я устроилась прямо на полу. Из приемного устройства, стоявшего рядом, периодически доносились сонные голоса Виктора или Антона:
— Я посплю немного, ты за главного остаешься, — почти простонал Виктор.
— Да ты уже час как дрыхнешь, — возмутился его товарищ. — Моя очередь спать.
— Да я не спал.
— А кто тогда храпел, мышь за стенкой?
— Может, и мышь.
Потом вновь повисла тишина, и в этой тишине я услышала, как открываются двери лифта на этаже. Затем послушались приближающиеся шаги. Я вскочила и подошла к двери. Прислушалась. Как минимум два человека шли по коридору, они остановились рядом с номером Виктора и Антона, затем осторожно постучали в дверь. Уже из приемника я услышала голос Антона:
— Вить, подъем. Похоже, Сухоруков приехал.
Действительно, приехал Сухарь, в этом я убедилась, слушая разговор мужчин в соседнем номере.
— Что у вас происходит? — У Сухаря был властный, жесткий голос. От одного его голоса мурашки шли по телу. — Вы что тут, пьянствуете? — Звук падающей на пол пустой бутылки неприятно оглушил эфир.
— К Гоцульскому подружка приехала. Мутная она какая-то, мы ей не доверяем.
— Почему?
— Кондратий Григорьевич, — человек, приехавший с Сухоруковым, окликнул шефа и на что-то обратил его внимание.
— Кто заходил в ваш номер? — с раздражением спросил Сухарь.
Опа, похоже, нас запеленговали, мой жучок обнаружили. Надо было действовать незамедлительно.
— Никто не заходил, — услышала я ответ Антона.
— Макс, Стас, подъем. Непредвиденные проблемы. — Я бросилась к кровати и принялась тормошить ребят.
— Что случилось? — Станислав отреагировал мгновенно и вскочил с кровати.
— Сейчас у нас будут гости, одевайся.
Я бросилась к своему арсеналу, достала пистолеты и проверила их боеготовность.
— Идиоты, вас убить мало! — рычал Сухарь.
— Стрелять умеешь? — спросила я у Гоцульского.
— Из ружья в тире умею.
— Макс, подъем, быстро, — подгоняла я сонного парнишку.
— Что случилось?
— Быстро в ванную. И не высовывайся. Сиди там тихо.
Макс послушно рванул в ванну.
Я бросила пистолет Гоцульскому.
— Стрелять только в самом крайнем случае, понял?
