— Вот теперь поняла, какой у него дар? — насмешливо осведомился Феодорис, когда они шли по залам Цитадели в ту сторону, где Веся еще не была.
— Не очень… — мрачно покосилась на него девушка. Ну вот с чего он так веселится, когда ей плакать хочется… или развернуться и побежать назад, туда, где остался стоять посреди комнаты стиснувший зубы Берест?
— Тоже один из самых редких, — пояснил магистр, — умение отличать правду от лжи. Княжича и раньше трудно было обмануть… а скоро станет и вовсе невозможно. После того как спало твое наказание, дар Ардеста начал расти.
Глава тринадцатая
Ритуал приема в круг чародеи проводили в небольшом зале, к которому Феодорис привел княжну по такому же длинному подземному тоннелю, какой вел и к камерам заключенных. Веся на миг вспомнила Тадора и тут же отбросила все мысли о бывшем напарнике, спросит о нем Саргенса после ритуала. У нее теперь совершенно другая жизнь, и даже если бы ему удалось вырваться из-за решетки, или где там его заперли, увести Колючку отсюда бывшему напарнику никогда не удастся. И вовсе не стены и не сила чародеев держит ее медвежьим капканом, а те слова, что с такой надеждой выдохнул сегодня Берест, встревоженно глядя ей в глаза.
— Встань вот тут, — скомандовал верховный магистр и отошел в сторону, давая Весе возможность оглядеться.
Хотя на что тут смотреть? Вздохнула куница через минуту почти разочарованно, ничем не прикрытый камень стен, никакой мебели, ковров или занавесей… И ни одного из тех приборов, которые молва упорно связывала с мастерством чародеев. Ни шаров, ни песчаных часов, ни алхимических принадлежностей… ничего. Только лампы высоко на стенах, да каменный столбик посреди зала, покрытый полустертыми древними письменами, вырезанными давно забытыми мастерами.
Значит, Цитадель стоит тут уже давно? Или этот зал такой старинный? Отстраненно размышляла Весеника, разглядывая входивших в зал чародеев. Их оказалось около двух десятков, и мужчин было больше, чем женщин. Многие из них были среднего возраста, молодых парней, посматривающих на куницу с заметным интересом, оказалось всего двое или трое. Все чародеи одевались очень просто, но удобно, ни у кого на руках и на шее не виднелось никаких амулетов или украшений.
— Колючка, — подошел к девушке магистр, держа в руках простую деревянную шкатулку, — тебе придётся снять свой браслет. Положи его сюда.
На миг Веся запаниковала, но только на миг. Стиснула зубы и сняла подаренное матерью свадебное украшение. Молча глянула на тревожно блеснувшие камни и решительно опустила в шкатулку. Глупо цепляться за простое, хотя и заговоренное украшение, когда теряешь все, что до сих пор считала самым ценным в жизни.
— Здесь средоточие силы, любой зачарованный предмет меняет рисунок твоей истинной ауры, — счел нужным пояснить магистр. — Ответь громко, так, чтобы слышали все. Ты по доброй воле вступаешь в круг?
— Да, — твёрдо ответила Весеника, всматриваясь в глаза тех, кому отныне предстояло стать ее родичами и отрядом. Все разные, серые и голубые, зелёные и карие. И по цвету глаз, и по чертам некоторых лиц можно было угадать, из какого клана пришли сюда эти люди. Но главное все же в их улыбках, доброжелательных и открытых, глядя на которые трудно поверить, будто кто-то из этих людей может предать.
— Принимаем, — так же пристально оглядев собратьев, сообщил Феодорис, — и даем тебе имя Эвесталия, или просто Эвеста. А теперь поделись с нами силой, дай каждому по капле.
И повел Весю по кругу, мимо стоящих у стен чародеев.
Княжна слегка озадаченно переходила от одного к другому, легко касаясь таких разных рук: белых, смуглых, нежных и жилистых, — и вливала по капле силы, по привычке посылая ее найти усталость или хворь, подтолкнуть тело к бодрости и выздоровлению. Последнему выдала силу верховному магистру, и он, прислушавшись к чему-то внутри себя, вдруг знакомо усмехнулся.
— Мне одному исцеление бросила?
Веся пренебрежительно поджала губы, но вопрос, как оказалось, относился не к ней.
— Мне тоже, — заявила моложавая женщина с коротко стриженными волосами, изумившая куницу такой необычной прической.
— И мне, и мне, мне тоже… — понеслось со всех сторон, и улыбки расцвели шире, стали еще приветливее.
— Прости, — сокрушенно качнул головой магистр, — это была последняя проверка, мы должны знать, с кем делимся. А теперь держи, мой дар — созидание.
И первым прикоснулся пальцем к руке куницы. Весе показалось, что теплая золотистая искорка скользнула ей в руку, согрела и растаяла, а напротив уже стоял Саргенс.
— А мой — огонь, — коснувшись ее руки, сказал он, и Веся поверила, когда ей на миг стало жарко, словно летом.
Они шли мимо, наделяя новую сестру искорками своих даров, и хотя Весе не верилось, будто она теперь сможет зажигать огонь и замораживать воду, все равно это было невероятно приятно и интересно.
— А теперь праздничный обед, — объявил по окончании ритуала магистр, — и Вадлес с Олегосом тоже идут. Опыт немного подождет.
— Но только на полчасика, — шагая по длинному тоннелю, уговаривал магистра полноватый чародей, — у нас самый важный момент.
Берест проводил огорчённым взглядом скользнувшую за дверь фигурку, бросившую напоследок виноватую улыбку, и невесело вздохнул.
Ну вот почему у него все так нескладно получается, в кои-то веки осмелился познакомиться с хорошенькой девушкой и почти на шесть лет получил уродство, потом едва решился предложить княжне свой браслет и тут же умудрился ее обидеть, да так, что невеста сбежала. А едва все наладилось, появились эти проклятые степняки… а потом и чародеи.
Хотя чародеев винить не в чем, и спасибо деду… как на ладони разложил им с Ансом всю безвыходность положения, в какое попала Веся. Хотя Берест и сам хорошо знал законы, учил от нечего делать в первый год после той встречи, пока сидел под Ставином в доме тетушки, доставшемся позже Даренсу. Оставшись вдовой, его мать недолго носила фиолет, князь выдал сестру за одного из своих верных друзей, и она вернулась в Серое гнездо. А Дарс ее иногда проведывает, но жить там отказался наотрез.
Берест вспомнил свою первую встречу с Весей и лукаво усмехнулся. Хотя и заставляли его лекари и чародеи припомнить и рассказать им все в подробностях, кое-что он все же утаил. Не захотел объяснять, как показалось, будто от этой девчонки идет какой-то необыкновенный свет, потому и шагнул именно к ней. И как замерло в сумасшедшей надежде сердце, когда объявил: а эта девушка моя!
Ну да, понял потом, как глупо это было… но только теперь начинает постигать, какой подарок тогда сделала ему судьба. Ведь если бы не то уродство, Берест давно уже женился бы на одной из крахмальных индюшек, как зовет их Даренс, когда отсиживается в своём доме после посещения Серого гнезда. И никогда бы не встретил свое солнышко… ведь с девчонкой, попросту влепившей за наглость пощечину, он никогда не стал бы искать повторной встречи.
