Мы свернули на тропинку и подошли к крошечному домику, судя по всему, для хранения садового инвентаря.
– Вот здесь я вам и отвечу. Видите вот эту зеленую дверь? Откройте ее, будьте любезны.
– Она же наверняка заперта.
– Открывайте-открывайте. Даю слово, что дверь обязательно откроется, и ничего опасного за ней нет.
Он с недоумением взялся за ручку и потянул дверь на себя. Чуть помедлив, она мягко отворилась. В мгновенно вспыхнувшем свете предстал холл моей квартиры, который по размерам явно превышал размер всего этого домика. Юргенс сразу это увидел и растерянно повернулся ко мне:
– Что за чертовщина?
– Вы же задали мне свой вопрос, вот я и начал на него отвечать. Входите смело, здесь мы продолжим нашу беседу.
Мой собеседник решительно шагнул вперед. Я вошел вслед за ним и затворил дверь:
– Давайте вашу шляпу и плащ.
Удивленно оглядываясь по сторонам, владелец «Рейн-Сталь» снял их и передал мне:
– Где мы находимся?
– Через пару минут я начну обстоятельно отвечать на ваши вопросы, я же обещал. Прошу вас, следуйте за мной.
Войдя в мой кабинет, я указал гостю на кресло:
– Присаживайтесь. В ногах правды нет.
Он, продолжая удивленно, но без боязни смотреть по сторонам, разместился в кресле. Я сел напротив него:
– Что вам предложить? Кофе, чаю, минеральной воды или чего-нибудь покрепче?
Юргенс в ответ неожиданно по-доброму, заговорщицки прищурился:
– Вообще-то, вкусы у меня пролетарские. Поэтому, пожалуй, покрепче. У вас есть грушевый шнапс?
– Обязательно есть. Сейчас нам его принесут. Пожалуй, мне тоже не помешает принять стаканчик. Что-то я озяб на этой прогулке.
Не успел я закончить свою фразу, как дверь в кабинет открылась, и на ее пороге появилась Ваджра, держащая в руках поднос. Я хмыкнул про себя. Строгий костюм помощницы «Босса, Имеющего Право Принимать Решения» из международной корпорации явно был выбран ею с большим смыслом. Мол, мы люди серьезные, дело прежде всего. Ноя поставила поднос на столик, стоящий между нами, легко поклонилась и молча вышла.
Проводив ее глазами и взяв в руку рюмку, мой собеседник поинтересовался:
– Этот кабинет прослушивается? Я не заметил, чтобы вы кого-то вызывали.
– Нет, господин Юргенс, кабинет не прослушивается. Все гораздо сложнее. Чтобы не нарушать уже начинающих складываться традиций, начнем мы с вами с просмотра одного фильма. Предупреждаю, он не для слабонервных.
Я поднялся со своего места и вставил в видеопроигрыватель диск с хроникой Нюрнбергского процесса.
– Смотрите внимательно.
Два часа владелец «Рейн-Сталь» не отрывал глаз от экрана телевизора. Он то бледнел, видя на скамье подсудимых оставшуюся в живых верхушку НСДАП и СС, то вытирал пот со лба и обессиленно откидывался на спинку кресла, когда по сюжету фильма показывали кадры из лагерей смерти с горами детских трупов возле крематориев. Было видно, что ему очень хочется прекратить этот просмотр, но он все же заставлял себя смотреть дальше. После того как фильм закончился, он прикрыл глаза рукой и долго молчал. Я не мешал ему в этом. Просто сидел и ждал. Наконец он отнял руку от своего помертвевшего лица и прошептал:
– Это не постановка, это явная документалистика. И она про нас, тех, кто вызвал из-под земли девятый круг ада. Говорите. Я теперь не прошу, а требую.
– Хорошо. Слушайте.
Пока я рассказывал, как и почему попал в эту реальность, как отстранил от власти Сталина и кто такая Ноя, Юргенс несколько раз перебивал меня, уточняя те или иные детали. Когда я закончил свое повествование, он покрутил головой, пробормотав при этом что-то вроде «Scheisse!!!». Потом пошарил ошалевшим взглядом по столу, увидел на нем свою большую рюмку, которую так и не пригубил, подхватил ее решительной рукой и выпил пятидесятиградусный шнапс мелкими глотками, как простой чай.
Промокнув рот салфеткой, владелец «Рейн-Сталь» посмотрел на меня уже ясным взглядом:
– По каким-то неизвестным мне причинам вы показали только итог прихода Гитлера к власти. Но не стали показывать дальнейший ход истории, который произошел в вашем мире. Не думаю, что я вправе настаивать на этом, но для того, чтобы мы доверяли друг другу полностью, вы должны это сделать. Хотя бы рассказать в общих чертах.
– Я сознательно на это пошел, господин Юргенс. Дело в том, что выбор должен принадлежать вам, а не быть сделан под давлением. Могу только коротко описать, что произошло после нашего сорок пятого года. Итоги войны привели к разделу мира на два противоборствующих лагеря. В конце сороковых годов было создано оружие, поставившее человечество на грань полного уничтожения. СССР в начале девяностых прекратил свое существование, а ваша страна до этого времени была разделена на два государства. При этом чувство исторической вины у вас никуда не исчезло, даже после того, как Германия опять объединилась. Думаю, ваш великий народ не заслуживает того, чтобы постоянно ощущать себя виноватым. Поэтому с этими подонками из НСДАП и СС я бы на вашем месте не церемонился, как я не стал церемониться со Сталиным и его окружением. Но повторяю, это должен быть только ваш выбор.
Еще перед первой нашей встречей мои аналитики проработали два варианта возможного развития событий. Первый из них – если ничего не менять, даже в случае уже реально существующего отстранения Сталина война в Европе все равно начнется. Чуть позже она перекинется в Азиатско-Тихоокеанский регион и Африку. СССР потеряет двадцать семь миллионов человек, Германия – десять миллионов. Общие безвозвратные потери на всех театрах военных действий, включая и мирных жителей, будут составлять семьдесят миллионов. Еще столько же получат ранения и станут инвалидами. Все это очень серьезно скажется на демографии, особенно в Европе, через тридцать – сорок лет, когда не родятся дети и внуки этих убитых. Плюс мы будем иметь безвозвратные экономические потери материальных ценностей, сумма которых превысит два триллиона долларов. Эти цифры практически полностью совпадают с цифрами потерь во Второй мировой войне в нашем мире.
Владелец «Рейн-Сталь» отрешенно покачал головой:
– Невероятно. Чудовищно.
– Это именно так. Чудовищно. Другого понятия для такого развития ситуации просто не существует.
– Но вы сказали только про первый вариант. А второй?
– Второй вариант подразумевает следующее – именно сейчас надо начинать строить объединенную Европу от Лиссабона до Владивостока. Для неэгоистичного развития событий неважно, кто сделает первый шаг. Вы с Францией или Англией. Мы с Францией или Англией или мы с вами. Но я буду говорить все-таки с позиции государственного эгоизма. Согласитесь, что идеи должны работать на того, кто их первыми озвучит. Европейские державы рано или поздно присоединятся к такому союзу, но пусть они присоединяются на наших условиях. Если начать прямо сейчас, то к 1945 году удастся избавиться от коренных противоречий между ведущими странами континента. Предвидя некоторые ваши вопросы, сразу заявляю со всей ответственностью: через год политический ландшафт в моей стране станет многопартийным. Уже в самом ближайшем будущем Сталина отправят в отставку, ВКП(б) будет кардинально реформирована, и она, в соответствии с этой реформой, вернется к своему почти первоначальному названию – Социал-демократическая партия. Как вы понимаете, дело, конечно, не в наименованиях, а в идеях, которые их обслуживают. Но стержнем всей нашей внутренней и внешней политики станет идея отсутствия бедных на базе института частной собственности, а не как у коммунистов – уничтожение и экспроприация богатых. К сожалению, все это станет невыполнимым в ближайшие пятнадцать лет, если сейчас не остановить вашего канцлера.
