– Но вот ваш свояк господин Юргенс, пожалуй, не эмигрирует. И, судя по тому, что вы рассказали, он скорее заставит эмигрировать всех нас. В самом лучшем случае. Но вероятнее всего он уже потратился на виселицы. Думаю, вопрос о виселицах стоит у него на первом плане, если вы, конечно, нам не лжете, господин генерал-полковник.
Фон Бломберг щелкнул каблуками и гордо поднял подбородок:
– Мне нет смысла лгать, господин канцлер…
Гитлер, поморщившись, проигнорировал ответ своего подчиненного:
– Так лжет или не лжет военный министр? – Глава правительства перевел взгляд еще на одного человека, присутствующего при докладе фон Бломберга.
Генерал-полковник опасливо покосился на непонятного штандартенфюрера, который вошел в кабинет канцлера, как только военный министр начал свой доклад, а сейчас эсэсовец, в нарушение всех писаных и неписаных правил субординации, сидел за гостевым столом так, будто здесь хозяин он, а не глава правительства Германии Адольф Гитлер. Штандартенфюрер, как будто почувствовав опасливое неодобрение фон Бломберга, слегка выпрямился в своем кресле и еле кивнул головой Гитлеру:
– Мы быстро это проверим, господин канцлер. Думаю, что уложимся за два часа.
Не спрашивая разрешения хозяина кабинета, он легким, каким-то перетекающим движением вышел из-за стола и почему-то сразу оказался напротив стоящего по стойке «смирно» генерал-полковника:
– Я Карл Виллигут, заместитель начальника института Анэнербе, генерал. Потрудитесь пройти со мной, – штандартенфюрер вежливо указал в сторону неприметной двери, за которой находилась комната отдыха главы правительства.
Не ожидая ответа фон Бломберга, он с ленивой грацией сильного, уверенного в себе хищника развернулся, прошел через кабинет канцлера и открыл дверь:
– Заходите, генерал. Не заставляйте нас ждать. Это не в ваших интересах.
Судорожно сглотнув, чувствуя, как по спине потек холодный пот, а колени предательски задрожали, военный министр деревянными шагами вошел в комнату.
Вошедший вслед за ним странный штандартенфюрер слегка подтолкнул генерал-полковника в спину и закрыл дверь изнутри на замок. Фон Бломберг быстро огляделся.
В помещении кроме него и заместителя начальника Анэнербе находились еще двое.
Высокий мужчина с длинными седыми волосами, одетый по последней берлинской моде в цивильное, и миниатюрная женщина, одетая так же элегантно. Что-то древнее, сильное исходило от этих двоих. И при этом – неуловимо мерзкое, как может стать неприятным слишком приторный запах цветов. Это ощущалось совсем еле-еле, на грани вдруг чрезвычайно обострившихся чувств генерал-полковника. Он внезапно с нехорошим удивлением понял, что и от штандартенфюрера, стоящего за его спиной, исходят такие же флюиды древности, силы и мерзости, которые в кабинете канцлера почему-то не воспринимались.
Между тем назвавшийся Виллигутом эсэсовец вышел на середину комнаты и представил генерал-полковнику удобно разместившуюся в своих креслах странную пару:
– Знакомьтесь, генерал. Это мои сотрудники. Господин Яр и фрау Марта. Они будут присутствовать при нашей беседе.
Военный министр в ответ коротко поклонился, но его отточенное десятилетиями военной службы чувство дисциплины сразу подсказало, что эти двое не подчиненные штандартенфюрера, а скорее равные ему. Не могут не встать при появлении своего начальника сотрудники, тем более в такой жесткой структуре, как СС.
Но эта здравая мысль сразу куда-то улетучилась, когда с ним внезапно заговорила женщина:
– Присаживайтесь вот сюда, генерал-полковник, – она, чуть улыбнувшись, грациозно встала и легко, одной рукой, подвинула тяжелый дубовый стул фон Бломбергу, – сейчас вам будут задавать вопросы, а вы будете на них отвечать. Поверьте, никто не собирается вас здесь пытать или заставлять делать то, чего вы не желаете.
Ее женственно-чарующий голос притягивал, как холодная, хрустально-чистая вода притягивает иссушенного зноем пустыни путника. И военный министр всей душой потянулся на этот голос. Он машинально сел на предложенный стул и сразу утонул в глазах женщины, когда встретился с ней взглядом. Фон Бломберг вдруг понял, что с этого момента навсегда предан существу, назвавшемуся Мартой. До самой своей кончины. Он теперь некогда не сможет солгать своему новому кумиру, а если она сейчас его просто убьет, то эту смерть он воспримет с воодушевлением и радостью.
Женщина несколько мгновений пристально смотрела в глаза восторженно смотрящему на нее генерал-полковнику, а потом равнодушно повернула голову в сторону штандартенфюрера:
– Он готов. Можете задавать ему свои вопросы, Виллигут. Только рекомендую начать с самых простых, на которые он будет обязательно отвечать достоверно. Если генерал действует по принуждению, то я в дальнейшем легко определю, внушили ли ему лгать при ответах на ключевые вопросы.
Эсэсовец легко придвинул еще один дубовый стул и удобно расположился напротив военного министра, продолжавшего с восхищением смотреть на Марту:
– Отвечайте коротко и по существу, генерал. Вы поняли мое требование?
Фон Бломберг, не отрывая взгляда от женщины, радостно ответил:
– Да, понял, господин штандартенфюрер. Я должен отвечать коротко и по существу.
– Назовите ваше имя.
– Вилли Эдуард Фриц фон Бломберг.
– Год и место рождения.
– Второго сентября 1878 года, город Штаргард в Померании.
– Вы женаты?
– Никак нет, господин штандартенфюрер. Я вдовец.
– У вас есть любовница? Если да, то назовите ее имя, возраст и род занятий.
– Так точно, есть. Это фрау Эрна Грун, двадцати четырех лет, моя секретарша, бывшая проститутка.
Виллигут переглянулся с Яром, и они оба одновременно вопросительно посмотрели на Марту. Та усмехнулась:
– Поздравляю, Карл. Хороший вопрос. Он честно ответил. Наш генеральчик ходок еще тот.
Штандартенфюрер пожал плечами:
– Я знаю все про его любовницу. Мне было интересно, как он будет отвечать.
Марта в ответ устало поморщилась, как профессионал, которому уже давно наскучило доказывать свое мастерство:
– Не надо мне устраивать тут проверку, Виллигут.
Эсэсовец приподнял обе руки, примиряюще показал ладони и чуть ухмыльнулся:
– Все-все. Больше не буду, несравненная обладательница Saudade. Просто после более чем странной смерти Пачелли, отвечавшего за реализацию нашего плана во всей Европе, на меня навалилось слишком много дел, а доверие к окружающим стало катастрофически улетучиваться. Но полагаю, сейчас не время спорить. Давайте все же вернемся к нашему генералу.
Он опять развернулся к фон Бломбергу, продолжавшему мечтательно и подобострастно смотреть на Марту:
– Вы после беседы с начальником генерального штаба записались на доклад к канцлеру добровольно или под принуждением, генерал?
