Следователь быстро перебил курсанта:
– Блокнот твой сохранился?
– Нет, гражданин следователь. Исчез…
– Ну тогда получается, что твое заявление голословно и фактов, подтверждающих его, просто нет в природе. А наоборот, есть факт убийства тобой трех курсантов. Вот и весь расклад.
Арестованный понурил голову:
– Можно сказать и так…
Следователь брезгливо скривился на последние слова курсанта, опять оглядел камеру с какой-то непонятной, еле уловимой ностальгией, а потом придвинул к себе продолжавшую лежать на столе тонкую папку, которую принес с собой:
– В общем, скажем так – подготовка у тебя на уровне и даже в критических ситуациях твоя голова работает, Левашов. И ты правильно вычислил своего начальника школы с его агентурой… Не буду делать из этого особого секрета, что он и группа его помощников с некоторых пор находятся в разработке службы собственной безопасности Управления. Только дело в том… что ты, идиот, почти поломал долгоиграющую операцию, рассчитанную на годы вперед, по дезинформации английской МИ-6. Понимаешь, что ты наделал?.. И есть мнение, что, чтобы хотя бы попытаться вернуть все в старое русло, тебя целесообразно оставить на предстающую ночь здесь… Силовую группу прикрытия начальника школы ты завалил. Он остался практически один, не считая этой старой калоши библиотекарши. Но он обязательно, используя втемную караул вашей гауптвахты, попытается тебя сегодня ночью удавить в этой камере. Ну там попытка к бегству после нападения на старшего командира, то-се… Сам понимаешь, как это будет преподнесено… Тогда он, может быть, отменит уже посланный сигнал о возможном провале и все через некоторое время устаканится… И в интересах дела я просто вынужден сейчас сделать вид, что ты мне ничего не говорил, и пригласить в эту камеру начальника караула. Я заявлю ему, что ты строптивая сволочь, не понимающая своего положения, молчишь, и прикажу «вразумить» тебя к завтрашнему утру, когда я тебя якобы приеду забирать.
Арестованный поднял потяжелевший взгляд от стола на следователя. Тот в ответ безразлично улыбнулся:
– Да-да, именно так. Дело, как ты понимаешь, превыше всего. Поэтому извини, дружище, тебе придется остаться. И забудь про гарнизонную тюрьму. Перевозить туда тебя никто не собирается. Хочешь мне что-нибудь сказать?
Курсант на несколько секунд прикрыл глаза, тяжело вздохнул, а потом неожиданно упрямо мотнул головой:
– Я все понял. Надо – значит, надо. А говорить мне нечего…
Виноградов равнодушно пожал плечами, забрал папку со стола, поднялся со своего табурета и пошел к выходу из камеры. Но, не дойдя до двери одного шага, внезапно остановился и резко развернулся к арестованному. Тот продолжал сидеть за столом, угрюмо и зло глядя перед собой.
Следователь ухмыльнулся и опять сел на свое место. Он внезапно как-то внутренне изменился. Перед Левашовым сидел уже совсем другой человек. Курсант каким-то шестым чувством неожиданно понял, что это не следователь, а боец. Воин, взращенный каким-то чудовищным механизмом, способным перемалывать людей и делать из них то, что можно назвать одним словом – Хищник. Именно так, с большой буквы. И насколько он был недавно нелеп в своей попытке противостоять этой машине для убийства и добыче информации. А еще он понял, что они почти одногодки, но то, через что прошел сидящий напротив него человек, делает того неизмеримо старше, мудрее и циничнее…
«Следователь» еще несколько мгновений с любопытством рассматривал арестованного, а потом тихо проговорил:
– Можешь называть меня Горе…
Левашов весь подобрался, чувствуя, что наступает какой-то переломный момент в его жизни:
– Я понял, товарищ Горе…
Тот в ответ удрученно вздохнул:
– Ни хрена ты еще не понял, Хлюст. Ладно, ближе к делу. Будем считать, что первый этап ты успешно прошел. Перейдем ко второму. Тебе повезло. Во-первых – принято решение, что операцию с твоим начальником школы продолжать нецелесообразно. Во-вторых – мне нужны такие ребятишки, как ты: ухватистые, думающие, все подмечающие, умеющие грохнуть троих спецов, но при этом вроде как честные и порядочные. В общем, ангелы с дерьмом на крыльях. Поэтому я могу дать тебе шанс.
В глазах у курсанта плеснула надежда:
– Какой шанс?
Следователь, не отвечая, опять вытащил из-за голенища сапога финку, поднял с пола валяющуюся пустую банку, из которой ел тушенку, тремя быстрыми движениями превратил ее в небольшой лист жести и швырнул его арестованному. Потом расстегнул висящий на боку планшет, вытащил из него сложенную карту и бросил ее через стол курсанту:
– На карте красным кружком указана точка, где я тебя буду ждать через два часа, считая с этого мгновения. Как поступить с куском железа – сам знаешь. Что будет с караулом – мне неинтересно. Сумеешь выйти отсюда и добраться до меня, будем говорить дальше. Не сумеешь – значит, была неудавшаяся попытка к бегству убийцы трех курсантов спецшколы. Тебе две минуты на изучение карты. Время пошло.
Ровно через две минуты Виноградов встал со своего места и забрал у курсанта карту:
– Через полчаса сюда войдет начальник караула со своими людьми вправлять тебе мозги. Удачи.
Больше не обращая никакого внимания на арестованного, «следователь» подошел к двери камеры и стукнул в нее кулаком:
– Охрана, открывайте…
Дверь почти тут же распахнулась, и «следователь» скомандовал открывшему ее бойцу:
– Начальника караула – ко мне.
Дверь захлопнулась за его спиной, и послышались удаляющиеся шаги…
Левашов взял со стола лист жести, в который превратил банку Горе, и внимательно его оглядел. Сильными пальцами смял его, превращая в треугольник, за одну строну которого можно было крепко ухватится. Провел острым углом получившегося оружия по ладони, и на ней появились капли крови. Курсант задумчиво их лизнул, а потом тихо рассмеялся…
На узкую лесную дорогу, которую рассматривала сверху зимняя луна, тяжело дыша, выбежал мужчина в рваной гимнастерке. Гимнастерка была вся изорвана и в каких-то темных, почти черных пятнах. Несмотря на усталость, мужчина крепко держал в руках карабин, а на его поясе висела тяжелая кобура. Он остановился в тени сосны, взглянул на небо, ориентируясь по звездам, а потом настороженно огляделся по сторонам. Его внимательность была вознаграждена, так как метрах в пятидесяти от себя он увидел силуэт «эмки». Мужчина внимательно в него вгляделся, несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, а потом осторожно, прячась в тени сосен от предательского света луны и совершенно не хрустя снегом, начал подходить к машине, держа карабин на изготовку к стрельбе. Он уже было подошел к автомобилю вплотную, когда внезапно сзади в его затылок уперся ствол пистолета и послышался тихий голос:
– Брось оружие на землю и медленно расстегни поясной ремень.
Мужчина на мгновение замер, а потом разжал ладони. Его карабин почти неслышно упал в снег. Затем он нарочито медленным движением расстегнул ремень с тяжелой кобурой. Тот сытой змеей улегся рядом с карабином. Невидимый собеседник скомандовал:
