По мере того как она приближалась к дому, воспоминания все более наплывали на нее. Болезненные воспоминания. В свете того, что она переживала теперь с Майклом, она спрашивала себя, был ли в ее браке с Франсуа хоть один счастливый миг.
Она толкнула тяжелую дверь.
Она вспомнила, как отдавалась ему.
Безудержно.
Ее страсть была неистовой.
Она поднялась по лестнице. Она подумала о наслаждении, которое испытывала с Франсуа. Бесконечное наслаждение. Оно было всепоглощающим.
На площадке четвертого этажа она вспомнила руки Франсуа у себя на груди. Тело Франсуа на своем теле. Член Франсуа в своем влагалище. Его губы на своей коже. Она закрыла глаза.
– Я люблю тебя, Майкл, – прошептала она.
Она нажала на звонок. Ее ладони касались бархата кресла, притрагивались к столу из красного дерева. Она была незваной гостьей.
Она снова позвонила. В мыслях она сидела на их кровати. Франсуа ждал ее. Готовился ударить. Ей было страшно.
Она позвонила в третий раз. Брис и Кзавье. Бокал вина. Их руки, пальцы, их языки. Они видели все. Самые интимные уголки ее тела. Она залилась краской. Этот стыд, от которого не избавиться.
Она прислонилась лбом к двери, продолжая нажимать на звонок Она прислушивалась; затаив дыхание, она пыталась уловить признаки жизни, звук шагов, музыку, запахи с кухни.
Ничего. Абсолютно ничего не доносилось из этой квартиры, из которой однажды утром она сбежала. Июньским утром. Не предупредив.
Мод постучалась к соседке. Мадам Перро жила В этом доме вот уже сорок лет. Она всегда была любезной с Мод.
– Кто там? – спросил дребезжащий голос.
– Мод…
– Кто?
– Мод!.. Жена Франсуа!
Дверь приоткрылась. Старушка издала странный, придушенный крик Ее лицо приобрело фиолетовый оттенок Мод успокаивающе протянула руку к хрупкому плечу… но дверь резко захлопнулась.
– Уходите немедленно! Уходите! Иначе я вызову полицию! – произнес голос из-за двери.
Мод спустилась по лестнице. На ступеньках был налет пыли. Ноги ее дрожали. Она бросила взгляд на почтовый ящик, до отказа наполненный рекламными листовками. Этикетка Прат – Кан все еще не была содрана. Сочетание двух фамилий кольнуло ее.
В бистро Мод заказала кофе. Она была ошеломлена. Она спрашивала себя, что же такое Франсуа рассказал соседке. Может быть, правду? Добропорядочные обыватели не знают прощения женщинам, которые уходят из лона семьи. Она подумала о мужчинах, которыми втайне восхищались. За которыми после их исчезновения годами тянулся шлейф похождений… Тогда как женщины… Уделом женщин было лишь порицание. Смягчающие обстоятельства никогда не распространялись на них. Существует ли женский род для слова «дезертир»? Нужно будет обязательно проверить.
«Кому позвонить?» – спрашивала она себя. Кто из друзей Франсуа не станет осуждать ее? Женщина? Но кто именно? Барбара? Мод всегда относилась к ней с опаской. Кто же тогда? Валери? Катрин? Катрин была добрее всех. Но у Барбары более близкие отношения с Франсуа…
Она заказала еще кофе. За окном спешили прохожие. Мод чувствовала себя в Париже чужой. За каких-то пятнадцать месяцев она растеряла все ориентиры. Она больше не отождествляла себя с этим городом, с этими людьми. Ее жизнь была теперь в Нью-Йорке. Ее любимый. Ее семья. Тогда как Париж… Она еще вернется сюда. Но позже. В качестве туристки. С Майклом. И их детьми. Позже. Когда ничто не будет ее к этому принуждать.
Барбара. Она была единственной, чью фамилию Мод помнила и чей номер могла найти. Единственная, кого она могла застать утром дома.
– Мама! К телефону! – протяжно сказал голос девочки-подростка на другом конце линии.
– Кто там?
– Мод.
– Кто?
– Откуда мне знать! Какая-то женщина по имени Мод!
Мод услышала шепот. Почувствовала нерешительность.
– Алло?
Барбара казалась настороженной.
– Да, Барбара… Добрый день! Это Мод.
– Кто?
Теперь в голосе Барбары Мод явственно различала тревогу.
– Мод!
– Какая Мод?
Что за бред! Она, наверное, издевается надо мной.
– Извини за беспокойство, Барбара… Я пытаюсь связаться с Франсуа. У нас назначена встреча и…
– Это что, шутка?
Это был уже не шепот, а хрип.
– Отнюдь.
Последовало молчание, затем Барбара прервала его властным тоном:
– Послушайте, мадемуазель… Я понятия не имею, кто вы…
– Но я же тебе…
– Замолчите! Я не знаю, кто вы… Ни что вы от меня хотите… Но я нахожу вашу шутку… неуместной!
– Барбара, я Мод! Мод, жена Франсуа…
Мод никогда не забыть крик Барбары. Крик, и котором смешались страх и ярость. Как незадолго до этого старушка соседка захлопнула перед ней дверь, Барбара повесила трубку.
Мод испытывала бешенство и унижение одновременно. Я ненавижу Франсуа! Я ненавижу этих людей! Я ненавижу Париж!
Она перезвонила на работу Франсуа и попросила к телефону Варле, единственного коллегу мужа, которого она хорошо знала. Их разговор был коротким. Не проявляя ни капли агрессивности, Варле, однако, не дал ей сказать ни слова.
– Я не понимаю, чем вызван ваш звонок, мадам. Мод была необыкновенной девушкой! До свидания, мадам, мне нечего вам сказать.
И он повесил трубку. Еще один отказ.
Мод совсем растерялась. Да, эти люди были ей чужими, но их враждебность глубоко ранила ее. Она ощущала себя непонятой. Ей хотелось оправдаться. Рассказать о своей жизни с Франсуа. О своих мучениях. О причинах своего бегства.
В отчаянии она позвонила Мари.
– Что ты собираешься теперь делать?
– Не знаю… Скорее всего, дождусь Варле после работы! Так ему не ускользнуть! Он будет вынужден поговорить со мной! В любом случае я не представляю, что еще могу сделать…
– Удивительно, почему он сказал, что ты была необыкновенной? Выходит, он не держит на тебя зла?
– Вот этого я и не понимаю!
Мод разрыдалась.
– Как именно он выразился?
– Он сказал: «Мод была необыкновенной девушкой…»
– Почему была!
– Не знаю!
– Хочешь, поговорим с ним вместе?
– Нет, спасибо, не беспокойся…
– Тогда держи меня в курсе.
– Я тебе перезвоню.
Мари услышала, как ее подруга шмыгает носом.
– Мод?
