16
– Долго я был без сознания? – Капитан де Сойя схватил молодого врача за лацкан кителя.
– Э-э… Минут тридцать – сорок, сэр, – пролепетал врач, тщетно пытаясь высвободиться.
– Где я? – Теперь де Сойя чувствовал боль – вполне терпимую, но пронизывающую все тело.
– На «Святом Фоме», сэр.
– А, транспортник… – У капитана кружилась голова. Он поглядел на свою ногу. Турникет сняли. Нога держалась непонятно на чем – кость раздроблена, мышцы порваны… Должно быть, Грегориус сделал ему инъекцию обезболивающего – не настолько сильного, чтобы полностью снять боль, но обладающего наркотическим действием. – Черт!
– Боюсь, хирурги настроены ампутировать. Правда, придется немножко подождать, сэр. Сейчас мы оказываем помощь тем, кому она нужнее всего…
– Не пойдет. – Де Сойя наконец заметил, что держит врача за китель, и разжал пальцы.
– Простите, сэр?
– Никаких ампутаций, пока я не переговорю с капитаном этого корабля.
– Сэр… Святой отец… Если вы умрете…
– Сынок, мне умирать не впервой. – Де Сойя справился с приступом головокружения. – Меня сюда доставил мой сержант?
– Так точно, сэр.
– Он еще здесь?
– Да, сэр. Ему накладывают повязки…
– Пускай немедленно явится ко мне.
– Святой отец, ваши раны…
– Лейтенант? – уточнил де Сойя, поглядев на нашивки медика.
– Так точно, сэр.
– Ты видел папский диск? – Очнувшись, капитан перво-наперво не преминул убедиться, что платиновый диск по-прежнему висит у него на шее.
– Так точно, сэр. Вот почему мы хотели…
– Если не хочешь, чтобы тебя казнили… раз и навсегда… заткнись и пришли сюда моего сержанта.
Даже без боевого скафандра Грегориус казался великаном. Де Сойя окинул взглядом многочисленные повязки и понял, что сержант, вынося его с поля боя, рисковал своей жизнью. Учтем, но сейчас главное не это.
– Сержант!
Грегориус вытянулся по стойке «смирно».
– Приведи ко мне капитана корабля. Поторопись, иначе я снова потеряю сознание.
Капитан «Святого Фомы», средних лет лузианин, был невысок ростом, но крепко сбит, как все уроженцы Лузуса. Сверкающую лысину дополняла аккуратно подстриженная борода с проседью.
– Отец де Сойя, капитан Лемприер. Честно говоря, сэр, у меня очень много дел. Хирурги уверяют, что не спускают с вас глаз. Чем я могу помочь?
– Расскажите, что произошло. – С капитаном Лемприером де Сойя был знаком заочно: они несколько раз выходили на связь друг с другом. Говорил Лемприер уважительным тоном. – Сержант! – окликнул де Сойя, заметив, что Грегориус собирается выйти из каюты. – Останьтесь. Итак, я слушаю, капитан.
Лемприер откашлялся.
– Генерал Барнс-Эйвне погибла. Насколько можно судить, приблизительно половина швейцарских гвардейцев, находившихся в Долине Гробниц Времени, мертва. На поверхности планеты разворачиваются передвижные операционные, где оказывают помощь раненым. Мертвецов же помещают в реаниматоры, воскрешения им придется подождать, пока мы не прибудем на Возрождение-Вектор.
– Возрождение-Вектор? – переспросил де Сойя. Ему чудилось, будто он не лежит на кровати, а плавает в воздухе. Он и впрямь плавал – насколько позволяли ремни, придерживавшие его тело в лежачем положении. – Что у вас творится, капитан? Где гравитация?
– Силовой экран поврежден в сражении, сэр. – Лемприер криво усмехнулся. – А на Возрождение-Вектор мы направляемся потому, что там находится наша база. У нас приказ – по завершении операции вернуться туда.
Де Сойя засмеялся, но, услышав собственный полубезумный смех, умолк.
– Кто сказал, что операция завершена, капитан? И о каком сражении речь?
Лемприер бросил взгляд на сержанта Грегориуса. Тот смотрел прямо перед собой.
– Сэр, пострадала также десятая часть кораблей поддержки и прикрытия.
– Десятая часть? – Боль накатила волной, вызвав у де Сойи прилив раздражения. – То есть один из каждых десяти? Иными словами, потери составляют десять процентов?
– Если бы так, сэр, – вздохнул Лемприер. – Свыше шестидесяти. Погиб капитан «Бонавентуры» Рамирес и все его офицеры. Мой первый помощник тоже мертв. А на «Святом Антонии» недосчитались половины экипажа.
– Что с кораблями? – Де Сойя понимал, что через минуту-другую вновь потеряет сознание – а может, и жизнь.
– На «Бонавентуре» произошел взрыв. Уничтожена по крайней мере половина помещений на корме. Двигатель уцелел…
Де Сойя прикрыл глаза. Он прекрасно представлял себе, что такое взрыв на космическом корабле – хуже может быть, только если взорвется двигатель Хоукинга. Впрочем, это означает быструю и безболезненную смерть; а когда в корпусе зияют дыры – как в его собственной ноге, – смерть оказывается медленной и мучительной.
– А «Святой Антоний»?
– Поврежден, но может передвигаться самостоятельно. Капитан Сати жив…
– Где девчонка? – перебил де Сойя, перед глазами которого поплыли черные пятна.
– Девчонка? – переспросил Лемприер. Сержант Грегориус сказал ему что-то, чего де Сойя не разобрал. В ушах звенело все сильнее. – Ах да. Объект номер один. Судя по всему, она находится на борту звездолета, который взлетел с планеты и готовится сейчас к переходу…
– Звездолет! – Усилием воли де Сойя сумел сохранить сознание. – Откуда, черт побери, он взялся?
– С Гипериона, сэр, – произнес Грегориус, не сводя взгляда с переборки. – Когда начался… гм… ПП, этот корабль занял позицию у Башни Хроноса, забрал девочку и того, с кем она прилетела…
– На чем? – перебил де Сойя.
– На чем-то вроде одноместного ТМП. Наши умники никак не могут разобраться, почему эта штука летает, если электромагнитные двигатели на Гиперионе не действуют. В общем, пока шла бойня, корабль забрал девчонку и теперь разгоняется до спин-скорости.
– Бойня. – Де Сойя заметил, что у него течет слюна, вытер подбородок тыльной стороной ладони, стараясь не смотреть на искалеченную ногу. – Кто устроил эту бойню, сержант? С кем мы сражались?
– Трудно сказать, сэр, – ответил вместо Грегориуса Лемприер. – Как в прежние времена… во времена Гегемонии… когда из нуль-порталов вываливались морские пехотинцы в полном вооружении… В мгновение ока появились тысячи закованных в броню существ. Сражение продолжалось не дольше пяти минут. А потом эти твари исчезли.
Де Сойя покачал головой, чтобы отогнать подступающую тьму и расслышать хоть что-нибудь сквозь звон в ушах. Слова Лемприера казались лишенными какого бы то ни было смысла.
– Тысячи? Куда они могли исчезнуть?
