Вопрос Сании показался справедливым и самому Сайфиеву. Он задрал рукав летнего пиджака и внимательно осмотрел запястье. Ничего шокирующего не обнаружил – несколько пухлых следов комариной любви, раскиданных по прочесанному участку как кусочки мороженого по поверхности непромешанного клубничного коктейля.
– Да стеклопакеты здесь странные какие-то, – брюзгливо объяснил Денис. – Форточка перекосилась, и привет. Не закрывается. Вот они и лезут. Знал бы, фумитокс с собой взял.
– Так что вы сразу-то не сказали! – воскликнула Сания, извинилась и с грацией фронтового бомбарировщика упорхнула в сторону администратора ресторана. Денис и вякнуть не успел.
Малярия у них гуляет, что ли, подумал он. Иначе чего бы она так всполошилась. Хотя понятно, отдавать высокого гостя на прожор самкам диких животных – не самое мудрое решение.
Тем не менее, Денис решил присмотреться к укусам повнимательнее. Его познания о малярийных комарах ограничивались двумя пунктами: во-первых, эти комары переносили малярию, во-вторых, при посадке на жертву оттопыривали афедрон. Это описание никак не годилось для диагностики здесь и сейчас. А на вид и на ощупь следы укусов ничем не отличались от среднефедеральных образцов. За несколько минут вдумчивых изысканий забывший о кофе Сайфиев обнаружил лишь одну особенность. Кожа на запястье уплотнилась и почти затвердела – и, кажется, стала заметно светлее. Денис успел даже испугаться – но после ряда незаметных маневров убедился, что остальные укусы, щедро разбросанные по конечностям и шее, подобной симптоматикой не обзавелись. Дочесался, решил Денис и постановил следить за руками.
Тут вернулась Сания. Еще за полтора шага до столика ее лицо полыхало победными салютами, а за стол она садилась уже как отобранная из сотен кандидатов модель для скульптуры «Скорбное сочувствие». Но Сайфиев твердо решил добиться однозначных ответов на вопросы, интересные ему и стране, а не Сании и не районному предприятию, ответственному за общепит и гостиничный комплекс.
Размечтался. Перебить Санию он, правда, сумел, и вопрос ребром поставил. Но Сания все равно сказала все слова, которые собиралась – правда, перебросив их из блока «Мы признаем и преодолеваем отдельные недостатки в деятельности наших МУПов» в блок «Врачи – это смесь гробокопателя с бюрократом». Когда она извинилась третий раз, Денис, который уже не соображал, о чем речь – о комарах, о слишком напряженной программе ознакомительного визита, об опасности детских болезней в среднем возрасте или о нормативах отчисления в Дорожный фонд, не выдержал.
– Сания Минасхатовна, – сказал он. – Большое спасибо за заботы. У меня проблема вот какая. Мне сегодня вечером в Казань надо. Начальство требует, с докладом. А доклад странный получается. Может, помните, книга такая была – «Роман без героя»?
Сания неуверенно кивнула и явно решила ударить по собеседнику очередным гекзаметром. Денис торопливо продолжил:
– А у нас такой номер не пройдет. Мое начальство не любит, когда без героя. А начальство начальства – так просто не выносит. Честно. И что нам делать?
– Денис Маратович, я же объясняю, я только что с Кулаковым говорила, это помощник Альберта Гимаевича. Он на постоянной связи и с шефом, и с врачами. Так вот, все говорят – завтра к обеду кровь из носу удастся встречу организовать.
– Завтра к обеду меня начальник ждет, – напомнил Денис. Он решил, что пора уже и разозлиться – в конце концов, сказка про белого бычка хороша лишь первые 3—4 круга.
– А можно возвращение на завтра на вечер отложить? – без особой надежды спросила Шакурова.
– А смысл? Смотрите, Сания Минасхатовна. Мой шеф хотел вашего шефа в Казань пригласить. Но мы узнали, что с этим проблемы могут возникнуть. Поэтому я здесь. Как говорится, гора к Магомету. Но ведь результат нулевой! И не только у нас, насколько я понимаю. Это уже, знаете, на комедию похоже. Вы честно скажите, Сания Минасхатовна, а ваш шеф живой вообще?
– Да бог с вами, – испугалась Шакурова и чуть ли не с места вскочила.
Денис послушал ее около минуты, потом поднял руки и сказал:
– Сдаюсь. Неудачно пошутил.
Санию, естественно, так просто было не остановить. Она несла еще некоторое время – при этом заметно было, что девушка искренне пытается соскочить со столь возмутившей ее темы, и потому ее речь бросало то в сегодняшнюю повестку дня, то в перспективы развития района, которыми Аждахаево обязано единственно Альберту Гимаевичу. Денис, поняв, что надо просто выучиться ждать, виновато кивал. И на очередном кивке заметил, что Сания не щадя маникюра сандалит запястье, скрытое широченным браслетом. Видать, пристрастие к массивным украшениям может объясняться не только дурновкусием и восточной цыганщиной. Денис осведомился:
– Вас тоже не щадят?
– Кто? – не поняла Сания, оборванная в самой середке телеги про финансовую обеспеченность муниципального самоуправления.
– Комары.
– А. С переменным успехом. Сладенькое любят, – объяснила Сания и довольно рассмеялась.
Дура старая, подумал Денис, вежливо улыбнувшись. Последний раз напомнил о необходимости уехать сегодня же, получил заверение во всем возможном и невозможном – и пал в цепкие руки хозяев.
Руки проволокли его новыми тропами. Если нанести на карту поселка маршруты, проделанные Денисом за последние полтора дня, получилась бы не слишком правильная, но очень плотная паутинка. Дыра зияла только в середке. Возможно, потому, что где-то там зудела главная добыча – неуловимая и маловнятная муха по имени Насыров Альберт Гимаевич.
Сегодня Сания вытягивала из Дениса нити для внешнего контура паутины. Сперва ехали в поля – там заикающийся и скверно говоривший по-русски дядька попытался объяснить Денису, что сокращение площадей под зерновые было, во-первых, чисто символическим, во-вторых, жизненно необходимым, а в-третьих, куда нам вообще с такой клейковиной соваться, зато фураж у нас всем фуражам фураж, голландцы приезжали – чуть лично кушать все не стали.
Сания, увидев, что Денис совсем затосковал, поспешила увести его с поля. Дядьке она на прощанье сказала по-татарски что-то такое, что он впал в ступор на середине «Ну, вы к нам еще ппп…», махнул рукой и даже не стал провожать до машины.
После этого Сания следила за Денисом внимательнее. Он особо и не собирался утаивать непроизвольные реакции. Благодаря этому осмотр свинофермы удалось уложить в четверть часа. Увиденное и почуянное все равно примяло денисовы центры восприятия. Все. Садясь в машину, он пробормотал: «Вот так, наверно, и приходят к исламу».
Сании, похоже, шутка не понравилась. Она пожевала резко очерченными губами и сказала:
– У нашей свинофермы качество продукции лучшее по округу. Она в аренде у Натальиных, это как бы семейная агрофирма. Геннадий – вы с ним разговаривали, два сына и племянник. Они из Удмуртии, недавно приехали, но развернулись как надо. Их обратно в Удмуртию сейчас сманивают. А они не едут. Зато мясо поставляют, на историческую родину, и сало. Знающие люди говорят, хохлы у нас есть, что лучше полтавского. Вы сало любите?
