Телефон коротко вякнул примерно через пять-шесть минут. Швед тотчас отозвался, мельком отметив, что номер, во-первых, российский, во-вторых – незнакомый.
– Да?
– Садись на поезд и дуй в Москву. С вокзала прямо в офис Дозора, – велели ему жестко, и мгновением позже Швед узнал голос Завулона. – И постарайся сделать это по возможности тихо и без магии. Ты понял?
– П-понял, – пробормотал Швед.
Завулон положил трубку. Швед подумал-подумал и решил последовать совету Ефима: отключить телефон вовсе. На нет, как говорится, и суда обычно нет…
«До Москвы, так до Москвы. Заодно и проветрюсь. Только с проводницей заново договариваться…»
Но у Шведа не было ни малейших сомнений: договорится.
Так оно и произошло, едва тронулись. А еще через минуту настала полночь.
* * *
Всю ночь и большую часть утра Швед бессовестно проспал в служебном купе. Потревожили его дважды, при пересечении границы; документы Швед предъявлял, по большому счету, не просыпаясь. Зато отдохнул наконец-то после изматывающей и насыщенной событиями недели. В полдень проснулся, умылся, встретил в коридоре нетипового москаля с чаем – вот и все события. Ну, поглазел в окно еще, долго, часа полтора. А потом – бац, и Киевский вокзал.
Местного времени был уже третий час, поэтому Швед торопливо выразил всевозможные гран мерси доброй проводнице, стрельнул у нее заодно использованный билет и направился на вокзал регистрироваться. Как-никак в столицу соседней страны прибыл.
Москва всегда чем-то неуловимо отличалась от привычных Шведу городов, даже сравнительно крупных и людных. Как-то все здесь было иначе, непривычно. Говор, выражения лиц… Даже вывески, черт возьми, выглядели иначе. На входе в вокзал – рамка металлоискателя! И полицаи на каждом шагу.
Один из полицаев, кстати, Иной. Вот у него и спросим, где тут у них регистрация, чтоб зря не тыняться по вокзалу.
До сих пор Швед чаще финишировал на Курском и за много лет изучил его достаточно хорошо. А на Киевский если и приезжал когда, то обычно в компании с Лайком, а Лайк предпочитал сначала поселиться, а потом уж заниматься неизбежными формальностями.
Невысокий сержант-крепыш с интересом глядел на приближающегося Шведа. Он уже все понял и очень ловко сделал пару шагов в сторону от своего напарника-человека, так, чтобы с подошедшим Шведом перемолвиться скорее с глазу на глаз, чем в компании.
– Здравствуйте, – поздоровался Швед и, как того требовали правила, представился: – Дмитрий Шведов, Темный Иной.
– И вам не кашлять, – сдержанно отозвался полицейский. – Игорь Шибаев, Иной, Светлый, Ночной Дозор Москвы. Что вас интересует?
– Регистрация. – Швед решил быть лаконичным. В конце концов, чего ему распинаться перед Светлыми?
Сержант указал большим пальцем за спину:
– До конца, налево и опять почти до конца, около входа с площади. Там понятно будет.
– Благодарю, – кивнул Швед и зашагал в указанном направлении. Где расположен главный вход в вокзал, он помнил прекрасно.
У поворота Швед отчетливо почувствовал взгляд в спину, аж мурашки пошли.
«Наверное, полицейский», – подумал Швед, неторопливо оборачиваясь.
Ничего подобного: сержант с напарником сами в данный момент были обращены к Шведу спинами и занимались тем, что проверяли документы у четверых ребят восточной наружности; их необъятные клетчатые баулы громоздились посреди зала, как столовая гора Тепуи над амазонской сельвой.
Наблюдал за Шведом кто-то другой.
Слегка приободрил его тот факт, что ощущение было не таким разящим и сковывающим, как около дома с башенкой после находки чужого артефакта-«фонарика». Тогда Швед едва не поддался панике. Сейчас, невольно поежившись, просто зашагал дальше, хотя ему сделалось тревожно и неуютно.
Вон уже и дверь нужная видна. Без вывески, конечно же. Действительно, приметная, не ошибешься.
По мере приближения к двери ощущение взгляда в спину слабело и метрах в десяти окончательно сошло на нет.
«Елки-палки, – подумал Швед сердито. – Я так параноиком стану!»
Он зачем-то потрогал заряженный амулет под футболкой, вздохнул и постучался. А затем вошел.
Знакомая обстановка – практически пустое помещение, письменный стол, единственный стул и сейф тут же, у стены.
Стол был покрыт клеенчатой скатертью; на нем стояли сиреневый чайник Tefal, два стакана в железнодорожных подстаканниках и громоздкий семнадцатидюймовый, не меньше, ноутбук, к которому были подключены небольшие, но явно приличные колоночки – как минимум уровня Altec Lansing. За столом сидел еще один полицейский-Иной, на этот раз для разнообразия Темный. Темный слушал музыку. Старомодный, опоздавший лет на двадцать – двадцать пять хард-рок.
Во все времена и во все поколения
Толпа подчинялась законам толпы,
В едином порыве, в едином стремлении,
Шатаясь от частых ударов судьбы.
И в этом огромном людском механизме
Ты крохотным винтиком издавна был,
Ты клеточкой был в городском организме,
Был частью огромной безликой толпы.
«А гитара-то славно звучит, – подумал Швед, вздыхая. – Да и остальное тоже… на уровне».
– Регистрация? – уточнил Темный, почему-то не размениваясь на приветствия.
Швед кивнул.
Полицейский потянулся к ноутбуку. Певец ушел на припев:
Встань! И иди!
Против течения.
Не бойся, не жди:
Было знамение.
Полицейский поднял на Шведа вопросительный взгляд:
– Фамилия, имя, постоянная регистрация?
Швед назвался и предъявил печать на груди – прямо сквозь футболку. Кому положено – разглядят, а остальным и не надо.
Темный зашелестел клавишами ноутбука.
Но понял однажды, что не для тебя
Написаны были законы толпы.
К свободе ты шел, все препоны дробя,
И выдержал много ударов судьбы.
Ты больше не винтик и этому рад,
И это тебя вознесло над толпой,
Тебе не вернуться ни вниз, ни назад,
Ты сам управляешь своею судьбой.
Сегодня ты встал.
Ты встал на дыбы.
И сам написал
Закон для толпы.
– Так… – Полицейский склонился, отпер сейф и пошарил внутри. – Регистрация месячная, если надо будет уехать раньше – через сутки сама развеется.
– Я в курсе, – доброжелательно сообщил Швед.
Темный наконец оторвался от сейфа и ловко метнул в сторону Шведа темно-синий сгусток света. Вторая печать легла Шведу на грудь одновременно с ритмической перебивкой:
