Это была жутко странная Лида, постриженная под солдата. От
настоящего солдата ее отличала лишь стоящая дыбом челка, часть которой была
выкрашена в оранжевый цвет. Довершали новый облик тесное мини-платье и
татуировка на плече в виде змеи.
— Что ты с собой… — начала Глаша, но тут в коридоре
появился Жора.
Он был здоровый, как лесоруб, мордастый, зубастый и..,
молодой. Глаша дала бы ему от силы года двадцать два. Одет был Жора в скрипучие
кожаные штаны и футболку с надписью «I am аll аttention!» — «Я весь внимание!».
— Салют! — басом сказал он, сложив ручки на
животе. — Ты Лидусина подружка? А я ее новый друг.
— Очень рада знакомству! — пробормотала
потрясенная Глаша.
— Ну вот! А Лидуся говорила, ты не хотела приходить. А
я парень компанейский. И обещаю, что будет весело.
— Мне уже.., весело, — мертвым голосом ответила
Глаша.
— Жора, иди включай музыку, зажигай свечи, а мы с
Глахой через пять минут принесем еду.
Сияющий Жора удалился, а Лида ткнула подругу в бок:
— Ну? Что? Тащишься?
— Да, — сказала Глаша. — Тащусь. Надеюсь, ты
не попросила Жору привести с собой друга?
— Нет, ну что ты? В твоем нынешнем виде друга тебе не
потянуть. Кстати, Жора тебе понравился?
— Можно сказать и так, — кивнула Глаша. — По
крайней мере, теперь я точно знаю, как выглядит кризис среднего возраста.
Лида хихикнула и потащила подругу на кухню.
— Все уже готово, осталось только достать из духовки
мясо, а из холодильника салатики, — заявила она, взмахнув руками.
Только тут Глаша заметила ее длинные темно-синие ногти.
Такими ногтями эффективно можно было только царапаться. Делать же что-нибудь по
хозяйству — категорически нет.
— Это как же ты готовила? — с любопытством
спросила она.
— Нормально, — пожала плечами Лида. — Я
привыкла и отлично справляюсь. Тебе тоже нужно немедленно купить укрепляющую
жидкость. Женщина без длинных ногтей — все равно, что любовь без секса.
Посмотри, какая прелесть!
Она еще раз показала, какая прелесть у нее ногти, и вручила
Глаше блюдо с нарезанной ветчиной.
Ужин проходил и в самом деле весело — фоном шло пение
Мэрлина Мэнсона, от которого у Глаши желудок сворачивался рулетом. Жора
рассказывал сальные анекдоты из дешевых сборников и ржал так, что у Лидиного
попугая дрожал хохолок на голове. Глаша решила, что, пожалуй, стоит напиться.
После полбутылки вина она наклонилась к Лиде и шепотом спросила:
— Сколько ему лет?
— Двадцать, — тоже шепотом ответила Лида.
— Он тебе не пара.
— Ну конечно! Классика жанра. У старой брюзги вместо
сердца — мозги. Сейчас ты попытаешься разрушить наши отношения.
— Не буду я ничего рушить! — обиделась Глаша на
«брюзгу».
— Займи лучше позитивную позицию — сделай так, как я.
Выбери себе юношу и очаруй его! Для этого, конечно, придется изменить внешний
вид. О! Глаха, я придумала! Ты купишь у меня омолаживающий крем!
— Господи, как ты мне надоела! С тех пор как ты
вступила в торгующее братство, ты не можешь ни с кем спокойно общаться, даже со
мной — все время что-то впариваешь!
— Да ладно, не бурчи. Я тебе со скидкой продам!
Лида кинулась к комоду и достала из него чемоданчик, забитый
китайской косметикой.
— Гляди, что тут — крем на серебре, крем на золоте, на
травах, на фруктах…
— Ни за какие деньги, — твердо сказала
Глаша. — Это все мухлеж.
— Глаха, ты просто дура. Ты видела вблизи китаянок? У
них лица гладкие, как детские пятки!
— Уж, конечно, не от твоей косметики.
— Давай ты сейчас помажешься, а завтра мне скажешь —
мухлеж или не мухлеж.
Лида выхватила из чемоданчика коробочку и вытряхнула из нее
баллончик с кремом. Вместе с ним оттуда выпал вкладыш, испещренный иероглифами.
Вкладыш был яркий, желто-красный, глянцевый.
— Слушай, подари бумажку! — попросила
Глаша. — Для Дениски надо. Он обожает все эти письмена. Кстати, у него
день рождения скоро. Я ему, наверное, в качестве подарка оплачу курсы японского
или китайского. Он будет на седьмом небе от счастья.
Лида вручила Глаше несколько вкладышей, которые та спрятала
в сумочку, а потом принялась за ее лицо.
— Сначала чистим, потом протираем лосьоном, потом
накладываем крем. Глашка, ты должна словить кайф. Я сама этой косметикой
пользуюсь и чувствую себя очаровательной. Видишь, даже молоденький Жора на меня
клюнул.
— Давай спросим, что Жору в тебе особенно
очаровало, — не без ехидства предложила Глаша, когда экзекуция была
закончена.
Лида сверкнула подведенными очами и обернулась к своему
приятелю.
— Жорик, — пропела она голосом Лисы
Патрикеевны, — скажи, за что ты меня полюбил?
Жорик курил и, прикрыв глаза, подпевал Рикки Мартину:
— Ши ливин ла вида лока-а!
— Жорик! — гавкнула Лида.
— А? — Он встрепенулся и открыл глаза. Лицо у него
было широким и сияющим, как серебряный поднос.
— Я спрашиваю, Жорик: за что ты меня полюбил?
— Даже не знаю, — тот потрепал ее по плечу. —
За все понемногу. Хотя я вообще люблю поживших женщин.
Лида остекленела, а Глаша повалилась на диван и принялась
хохотать.
— А что? — не понял Жора. — Тебе же
тридцатник, не меньше, да, Лидусик? За это ты мне и нравишься.
— Жора! — спросила Глаша, кое-как
успокоившись. — А Лидина одежда и эти ногти.., тебе как?
— Нормально. Я чувствую, что она — своя. Мы с ней на
равных. Она, например, тоже любит «Раммштайн».
— Это мотоцикл, что ли? — с любопытством спросила
Глаша.
— Да ты че, старуха, о-фи-ге-ла? — всплеснула
руками Лида. — Это группа такая!
Она подняла согнутую в локте руку и пропела:
— Раммштайн, ту-ду-ду! Ду хает михь… Ду хает михь…
— Лида, ты должна была давно сказать мне, что тебе
одиноко.
— Зачем? — спросила Лида. — Чтобы ты
поплакала вместе со мной? Ду хает михь гефрагт!
— Я бы тебя морально поддержала.
— Давай лучше я тебя морально поддержу. Так будет
правильнее. Потому что у меня есть любовник, а у тебя нет.
— Я тоже могу заарканить молодого! —
расхорохорилась Глаша. — Вот у меня завтра встреча со студентом. Правда,
деловая, но я могу сделать так, чтобы она превратилась в личную. Я чувствую,
что ему понравилась.
— Что за студент? — заинтересовалась Лида. —
Расскажи подробнее.
