— Мне с ним надо поговорить, с Андреем
Васильевичем, — сообщила ей Глаша. — И я не думаю, что он обрадуется
тому, что услышит.
— Он недавно звонил, сказал, что подъедет минут через
пятнадцать. То есть уже совсем скоро. Ты сразу к нему пойдешь на разговор?
— А зачем тянуть? — мрачно спросила Глаша, жалея,
что вообще связалась со Стрельниковым. Надо было настрочить анонимный донос, а
самой уехать в туристический вояж. Например, на автобусе по Европе. И захочешь
убить — никогда не найдешь. Если уж сами туроператоры иной раз найти не могут,
то убийца и подавно не сыщет.
Выпросив у Подвоиской наперсток кофе из начальственного
«котла», Глаша убралась в свой кабинет, чтобы кусать там себе локти и поминутно
выглядывать в окно, проверяя, не едет ли большой босс. Ей и в голову не пришло,
что Раиса Тимуровна приняла ее слова о приставаниях Нежного близко к сердцу. С
тех пор как Андрей Васильевич прописался в офисе, благоговение Подвойской перед
начальством лопнуло и теперь, словно шов, медленно разъезжалось.
Представив, как Нежный будет приставать к Глашечке, а то еще
начнет орать, как в прошлый раз, Раиса Тимуровна преисполнилась негодования.
«Девчонку-то совсем защитить некому, — подумала она. — Правда, у нее
есть брат, но брату разве все так сразу объяснишь? Да и что бедолага успеет
предпринять, когда он явится с минуты на минуту?»
Она вошла в директорский кабинет и, поставив на стол поднос
с кофе, задумчиво огляделась по сторонам. Разве что спрятаться где? В кабинете
наличествовало одно-единственное место, игнорируемое новым начальником, —
узкая кладовка, куда Петя Кайгородцев складывал все, что придется.
Раиса Тимуровна открыла кладовку и тотчас же поняла, что
вряд ли та годится для тайника — внутри стояли стеллажи с полками, и между ними
оставалось довольно узкое пространство. Однако это было единственное убежище,
поэтому она повернулась к кладовке спиной и начала медленно вращать туловищем,
пытаясь ввинтиться внутрь.
Как ни странно, ей это удалось, и, гордая собой, она
захлопнула дверку. Конечно, не обнаружив секретаршу на рабочем месте, Нежный
велит ее немедленно разыскать, да еще скажет за глаза какую-нибудь гадость. Но
Раиса Тимуровна считала, что у нее есть шанс отомстить ему за все.
Тем временем прошло уже десять минут, а Нежный все не ехал.
Секретарша начала потеть. В тесной кладовке было жутко неудобно и душно, полки
вдавливались в пышную плоть, а в нос лезла щекотная пыль. Раиса Тимуровна
чихнула, и тут услышала знакомый голос в приемной. «Пришел!» — поняла она.
Дверь открылась, и Нежный вошел в кабинет, поскрипывая
ботинками. Бросил на стол «дипломат». Хмыкнул. Вероятно, увидел кофе и
рассердился, что он остыл.
— Интересно, где эта карга? — пробормотал он, и
Раиса Тимуровна едва не захлебнулась бурной яростью.
Обозвать ее каргой! Когда она еще рассчитывает найти себе
жениха и регулярно дает объявления в газете «Знакомства»!
И тут в кабинет постучали.
— Да! — крикнул Нежный командирским тоном.
— Можно? — Раиса Тимуровна услышала Глашин голос и
поняла, что представление начинается.
— Что вам, Глаша? — холодно спросил большой босс,
двигая кресло.
— Нам надо поговорить, — ответила та весьма
решительно.
— Ну, заходите тогда. Слушаю вас.
— Андрей Васильевич, я хочу уволиться. — Скрипнул
стул, и стало ясно, что Глаша села.
— Уволиться? — сначала будто бы удивился Нежный.
Потом подумал и сказал:
— В принципе, я не возражаю. На место Пети я найду
человека, который будет совмещать административную работу и.., и вашу. —
Было ясно, что он вообще не слишком хорошо понимает, какие обязанности
выполняет Глаша в его центре. — Это все?
— Да нет, конечно! — сказала Глаша совершенно
неожиданно. — Собственно, я пришла, чтобы попросить у вас выходное
пособие.
— Н-да? Забавно, — ответил Нежный, и Раиса
Тимуровна сразу же представила, как он кладет ногу на ногу и постукивает
шариковой ручкой по ладони. — И какое же выходное пособие вы себе
назначили?
— Тридцать тысяч.
Нежный хмыкнул и спросил:
— Это сколько же минимальных окладов?
— Много, Андрей Васильевич. Я имею в виду — тридцать
тысяч долларов.
Раиса Тимуровна осела в своём убежище, и маленький гвоздик
пребольно впился в ее жаркое тело. Она тихонько ухнула. Нежный между тем сделал
паузу, после чего спросил:
— И какие свои качества вы оцениваете столь высоко,
милая моя?
— Умение держать язык за зубами, — тотчас же
ответила Глаша.
— Хм… Занятно. Не объясните ли подробнее?
— Охотно, — сказала та, попадая ему в тон. —
Вчера я была в гостях у одного господина по имени Ван Фань Чжень. Он проживает
в гостинице «Восточная» в двести двадцать третьем номере. Мы с ним имели
задушевную беседу, после чего вышли на балкон. Балконная дверь соседнего номера
была открыта, и мы кое-что услышали. Кое-что интересное. Это я решила, что
интересное, потому что господин Ван Фань Чжень не понимает русскую речь. К
моему великому удовлетворению, — добавила она.
В кабинете повисла такая звонкая тишина, что Раиса Тимуровна
даже дышать перестала.
— Ну и ну, — сказал наконец Нежный. — Теперь
вы все знаете.
— Вот именно.
— И вот что я вам скажу, моя лапочка. Я, конечно, люблю
своего брата, но не до такой степени, чтобы оплачивать его отвратительные
поступки. Думаю, лучше будет, если вы предъявите счет ему самому.
— Ну вот еще, — сказала Глаша. — Ваш брат
совершил преступление в состоянии аффекта. У меня вообще сложилось впечатление,
что его крыша требует срочной починки. Хороший адвокат докажет, что он болен на
голову, вот и весь шантаж. Нет, тут мне поживиться решительно нечем.
— Тогда за что же вы просите такую сумму?
— Я же сказала: за молчание. И не изображайте,
пожалуйста, благородное негодование. Я ведь была всюду, где вы наследили,
помните? Я видела, как вы убили Петю, своими собственными глазами! И заметила
вас на кладбище, когда вы сидели в засаде перед тем, как напасть на бедного
жадного Прямоходова.
В кладовку через щель вползла большая муха и, поднявшись в
воздух, словно тяжелый бомбардировщик, начала подыскивать место для посадки.
Лоб Раисы Тимуровны показался ей подходящим аэродромом, и она уселась в самой
середине, чтобы заняться своими мушиными делами. Раиса Тимуровна выпятила
нижнюю губу и подула на нее снизу. Муха делала вид, что ничего не происходит.
Раиса Тимуровна подула снова, теперь уже изо всех сил, и случайно издала
довольно громкое «Пр-р-р!».
Глаша тотчас же решила, что это фонит звукозаписывающая
аппаратура, которую смонтировали сегодня утром, и намеренно повысила голос:
