— Кх-м, — откашлялся Дукельский. — Ваша
сотрудница, которую вы все сейчас имеете возможность лицезреть, — он рукой
показал на Глашу, — ввела меня в заблуждение и путем массирования спины
повредила несколько позвонков. Теперь мне необходимы средства на лечение. И я
требую, чтобы ваш центр эти средства мне предоставил.
— В общем, ничего нового, — пробормотал
Ашмаров. — А я-то думал!
— А что вы думали?
— Я думал, что вы возьмете свою жалобу назад.
— Ни за что!
— Что ж, тогда придется вас того.., ликвидировать.
Глаша опустила глаза, чтобы не рассмеяться, Люся фыркнула,
медсестры начали покашливать в кулачки, а Раиса Тимуровна откинулась на спинку
своего стула и сложила руки на груди.
— Не понял! — пробормотал Дукельский.
— А чего тут понимать? Трудовой коллектив посовещался и
решил, что не позволит какому-то прохиндею — то есть вам — марать лицо
профилактического центра. И хотя у нас есть свидетели, которые могут показать,
что после пресловутого массажа на пляже вы играли в волейбол и весело
плескались в пруду, до суда мы решили дело не доводить. Зачем? Суд есть суд.
Это время, это моральные издержки. Так что мы решили вас, Дукельский, списать
со счетов.
— Что вы имеете в виду? — вспетушился тот.
— Ну… Какой-нибудь несчастный случай или дорожная
авария… Мало ли в жизни опасностей!
— Вы… Да вы… Да я… — забормотал Дукельский, не
ожидавший ничего подобного.
Саша Ашмаров был чертовски убедителен и чертовски
зол. — Я обращусь в прокуратуру!
В этот момент в приемной появился Стрельников с Рыжиком на
поводке.
— Наш пес беспокоился в машине, — объяснил он
Глаше. — Пришлось взять его с собой.
— А вот, кстати, и тот, кто вам нужен! — заявил
Ашмаров.
— Кто? — тупо переспросил Дукельский.
— Следователь прокуратуры В. Н. Стрельников, —
любезно представился Валера и велел Рыжику:
— Сидеть!
Тот поглядел на него, вильнул хвостом, подошел к Глаше и
уселся возле нее. По дороге в центр псу купили ошейник с поводком и целый мешок
всякой всячины, начиная с миски для корма и заканчивая резиновым зайцем,
которого можно было грызть и валтузить.
— Эти люди, — сказал Дукельский с истерической
интонацией в голосе, — прямо в лоб заявили мне, что хотят меня убить!
— А как ваша фамилия?
— Дукельский.
— Дукельский? — воскликнул Стрельников грозным
голосом. — С кривым позвоночником? Да я вас сам убью!
— Спокойно, спокойно! — закричал тот, отступая
назад. — Вы что тут все, с ума посходили?!
— Еще одно телодвижение в мою сторону, — подала
голос Глаша, — и приговор трудового коллектива будет приведен в исполнение
немедленно.
Дукельский допятился до двери и вывалился из нее спиной
вперед. Рыжик зевнул и отряхнулся.
— Глашечка! — всполохнулась Раиса
Тимуровна. — Как же Лев Евгеньевич останется безнаказанным после того, что
он сделал? Нельзя было позволить ему так уйти!
— Так он и не ушел, — со значением заявил
Стрельников. — Сказать по правде, он убежал.
— Гражданин следователь! — укоризненно воскликнула
Глаша.
Гражданин следователь потер руку, на которой оказались сбиты
костяшки пальцев, и заявил:
— По-моему, в роду у этого вашего Бабушкина одни
трусы. — Потом хмыкнул и добавил:
— А у Рыжика в роду наверняка были охотничьи собаки.
Рыжик тоже хмыкнул и сказал:
— Гав!
