Фокус, возможный только при наличии вирта, перчатки и специально обученного мячика, удался. Дротик влетел в стену, резко затормозился, повис, постепенно продвигаясь вперед. Уже было видно, что путь его проходит примерно через круг с тройкой, ну и то хорошо.
Второй полетел в «молоко», надо больше тренироваться. Что поделать, тут моя «меткость» может повлиять только на шанс прохождения критического удара, обеспечивать попадание в цель я должен самостоятельно.
Эх, хочешь, чтобы было сделано хорошо, — делай сам.
Пока я прикидывал, первый дротик ушел в «стенку» наполовину. Быстро метнув оставшийся мячик куда-то в семерку, ближе к восьми, я скомандовал:
— Пади!
Дрожь воздуха, заклинание развеивается, вертолеты опускаются, дротики уносятся к цели.
— Хороший бросок, госпожа.
Сам вижу. Лог показал, что урон в самом деле считался по странной формуле, учитывающей и скорость брошенного мяча, и характеристики оружия. А вот моей силы или ловкости не было. Видимо, это и было легальной лазейкой для классов, не имеющих оружейных умений вроде моего; бросай я простые камни — и урон был бы меньше, игра есть игра.
Хм, как там было у Паладина? Синхронизация? Можно повесить на стене мягкую мишень, синхронизировать вирт перед бросками. И стучать меньше будет, и целиться удобнее.
Поискав на аукционе подходящее оружие, я купил сразу десяток хороших, качественных дротиков с возможностью нанесения заточки.
Вот бы еще ядами разжиться…
Я снова остановился у самой арки. Служитель за моей спиной тяжело вздохнул, но промолчал.
Яды. Метательное оружие. Меткость. Спутники.
Ну и вообще она забавная.
Так, это надо обдумать!
— Здравствуйте, госпожа. Посылка уже готова.
Я кивнул знакомому служителю и оглянулся. Нет, только серебристое туманное зеркало. Это сюда из Замка один шаг, а обратно изволь топать самолично.
— У меня есть несколько дел в городе, это займет некоторое время. Думаю, не очень много.
Он кивнул, положил небольшую посылочку под стол и снова безразлично уставился куда-то в сторону.
Снова шаг, в этот раз сквозь завесу портальной беседки на улицу. Тоже, кстати, вопрос — а там ли они находятся, где их видят? Может, этот туман, притворяющийся защитной стеной, и есть настоящий переход куда-то? Мне вдруг представилась огромная равнина, усеянная серебрящимися под солнцем беседками. Может такое быть? Не-э…
— Привет, красотка! Мое персональное проклятие здесь не пролетало?
Рыжая конопатая эльфийка хихикнула и помотала головой.
— Тогда дай мне сладких пирожков на два серебряных. Буду приманивать!
Теперь она рассмеялась. Я посматривал по сторонам — как теперь ко мне относятся неписи? Все так же, с прохладцей? Или они все уже знают? Хотя откуда, наверное, служители оповестили только тех, кому это знать необходимо? Ну и фиг с ними. Даже интереснее так ходить. Никто не знает, а я на самом деле Избранный! Только очень скромный.
— Лопоу-ушик! А это все мне?
Я обернулся. На ветке висела вниз головой феечка, закутавшаяся в какой-то большой лист на манер плаща, отчего сразу стала напоминать летучую мышь. Ну да, я Бэтмен, а вокруг просто обязаны крутиться… вот такие вот, летучие.
— Мелкая! Хочешь стать спутником героя?
Фея прикрыла глаза ладонью и печально вздохнула.
— Это ты, что ли, герой?
— Я! Есть возражения?
— Герой должен быть большим, сильным и ходить в шкуре опасного зверя. А ты кого убил? Подушку? И напялил на себя наволочку, из-под которой попой светишь!
— Это плащ такой. Спасибо, что напомнила. Пошли, меня тут посылки дожидаются. Штаны там точно есть.
— Пф-ф!
Над ухом зажужжало, я полез в сумку и вытащил оттуда пирожок. Специально настроил вирт для отображения инвентаря, хоть и не хотел. Очень уж забавно кормить вот это… летучее. Когда она в пирожок вцепляется — перчатку дергает, словно тигра кормлю!
— Еще давай!
— Так что, становиться моим спутником не хочешь, значит?
— Зачем тебе спутник-фея? — зажужжало над другим ухом. — Конечно, такое стремление к красоте похвально, но от тебя его было бы трудно ожидать! Значит — у тебя есть коварный план!
Я честно признался:
— Хочу тебя на ядовитые зелья пустить. Очень они у вашего народа приятные, говорят, а мне бы пригодились те, которые урон по отравленному увеличивают. Как, готова дойной змеюкой поработать?
— Фигушки тебе! Станут еще феи продавать свои зелья какому-то там лопоушистому храни… — Она вдруг с жужжанием взвилась в воздух, «прошлась» по кругу и с задумчивым выражением даже не лица, а всей феечки зависла перед моими глазами. — Эй, лопоушик, ты когда успел стать хранителем? — Последнее слово она выделила интонацией.
— Вчера. И не будь такой серьезной, мне страшно становится!
Она еще раз оглядела меня и задумчиво «всплыла» вверх. Законы аэродинамики ее не касались, что было вполне разумно — фея же!
— Мелкая, чего молчишь?
Феечка, перевернувшись вверх ногами, опять посмотрела мне в глаза, и тяжело вздохнула.
— Спутницей у хранителя быть — это… это может быть интересно! Но яда лесные феи тебе не дадут. Мы торгуем только полезными эликсирами, это закон.
— А если я предложу много-много сладкого?
— Обломись! Это только я люблю ваши вкусняшки, остальные сами свой мед добывают!
— А ты честная.
— Ну да! А почему?
— Могла бы потребовать от меня много-много конфет, типа за посредничество, и потом, когда все съешь, сказала бы, что ничего не вышло.
Фея с разинутым ртом зависла в воздухе, а потом от досады аж взвыла:
— Плохо издеваться над честной и хорошей мной!
— Ладно-ладно, я тебе конфету дам. Потом. Одну. Как утешение. Что не выманила у меня всех тех десятков корзин с шоколадом.
«Вам дали пинка, урон 5 %».
— Свинюха лопоухая, только бы настроение испортить!
— Ты первая начала! Чего, трудно яду продать?
Она, заложив в воздухе вираж, пожала плечами:
— Наверное, ты мог бы уговорить всех. Ну там задания выполнить, дары принести, как у ваших принято. Но я не умею варить яды. Это особая профессия.
Ну да. Если она обучающая непись, то не должна быть слишком полезной, игрок должен побегать, помучиться.
— Но я согласная!
— Ну?
— Давай, порабощай!
— Чего?!
— Пропадай, молодость и свобода! Я иду в ужасное рабство к лопоухому безжалостному созданию! Он будет меня мучить своей занудностью, а я стану терпеть и только изредка плакать над засохшей корочкой о своей горькой судьбе!
