Вторая попытка достать меня снова в мою пользу, опять порадовал первый, дав уцепить себя за ворот куртки, и я секунд двадцать мотал им, пока второй не отступился, лишь тогда пнул в живот, отталкивая. Теперь меня достали по второму уху, но это ничего, не ушами дерутся.
Было непонятно, почему они не уходят; похищение провалилось, а стоит нам выйти к участку работающей Сети — и данные на этих трех пойдут сразу, им не уйти… если они не убьют меня.
Не дать себя схватить. Вытащат из угла и запинают.
Тот, что командовал, характерно повернулся, и я всерьез задергался: так прикрывают нож, мне это показывали, я и сам умею, только я настоящим ножом лишь манекен дырявил, а он… А он сдохнет!
— Тревога, угроза жизни! Трое нападающих, ножевые ранения, одна раненая союзница.
Хрен с ним, отдам руку, главное — шею уберечь.
Ножик в его руке, короткая выкидуха, а мне бы хоть палку… не принято по госконторам с оружием ходить, даже пустячным вроде моего складника. Дубина, оставил бы на входе! Мусорка пустая, жаль. Второй, утерев кровь из носа, пугнул, быстро выбросив руки, я не обратил внимания.
— Вы вообще в курсе, чья это дочь? Да за вами будет бегать половина преторианцев и все менты! Ребят, нам не нужен конфликт, давайте вы идите, я остаюсь с девушкой, все при своих. Подумайте, вы же…
Думать они не стали. Один остался сзади, все еще пытаясь разогнуться, двое кинулись с разных сторон, точнее — попытались, контейнер мешал. Тот, что с ножом, пытался ткнуть снизу, второй постоянно ловил руку, чтобы не дать мне увернуться. Они не ругались, не спорили, пытаясь ударить, ловко, азартно, но однообразно. Спасала лишь эта однообразность, ну и еще армейская куртка, надетая специально для похода в военкомат. Впрочем, это же не броник, так что пару раз меня уже обожгло… ничего, еще минуту я продержусь.
Очки отсчитывали время.
— Оба-на! Махач! Бей толстых! — Трое еще раз подтвердили, что они не профи, дружно оглянувшись в сторону говорившего. Еще десять секунд в плюс. Я проверил руку — хреново, капает. Лиза? Ударилась, падая, головой и лежит, пытается встать.
У выхода из проулка стояли двое.
— Поймал толстяка — дои не спеша! Мужики, делиться надо! — Пьяненький парень лет двадцати и за ним здоровый, спортивного вида мой ровесник. Так, если они за этих, то я убегаю. Прости, Лиза.
В руку сзади ткнулось холодное, я чуть не отпрыгнул, потом глянул — бутылка, обычная грязная пивная бутылка. Перехватить, удар по краю контейнера…
…тут же отшатнулся и в ответку полоснул по пальцам третьего, надеясь обезоружить. Получилось только вспороть кожу, но он отпрыгнул с такими ругательствами, что остальные двое инстинктивно подались назад. Еще десять секунд.
— Урод, кто так делает! Дай я! — Пьяный хотел что-то сделать, но явно более сильный спортсмен оттащил его за шиворот. Впрочем, уходить он не собирался, продолжая мрачно осматривать происходящее. Плохо, что он не видит Лизу; может, и вмешался бы.
Длинный, продолжая прокашливаться, отошел так, чтобы я не смог пробежать мимо него к выходу из проулка и этим двоим.
— Мужики, это моя девушка. Шли бы вы отсюда, тут сейчас менты будут. Вас трое, девушка одна, да эти вот двое прохожих. Эй, ребятки, а вы чего тут стоите? Мне уже лапку поцарапали, вам тоже бобошу сделают. — Будут не только менты, но сказать это трем социкам, которые по пути с митинга решили помять курочку из «толстых»? Нет, двум социкам, потому у этих двоих и оружия нет, даже номинального. — Идите, идите. Вон люди ходят, сейчас еще кто-то зайдет, вы спалитесь! Идите по-хорошему!
Мы стояли несколько мгновений, ожидая, кто первым начнет дергаться. Если бы работала Сеть, сюда уже несся бы милицейский патруль, но она не работала. Как и половина функций моих очков. Более простые «глушилкой» вообще вырубило бы в шлак.
Тот, что с ножом, дернулся вперед, мелкими шажками начал подходить, я не сразу понял, что смотреть надо не на него, и пугнул «розочкой» длинного, пытавшегося зайти сбоку. Они уже почти зажали меня, когда внезапно у прохода с визгом затормозил микроавтобус, донесся знакомый звук-свист, я рефлекторно, как на учениях, упал на Лизу, накрыв ее собой, и зажал уши руками. Кажется, меня еще пнули, но это было последним, что успели сделать нападавшие — свист усиливался, быстро переходя в невыносимый, оглушающий визг. Представив, что сейчас происходит там, где стенка контейнера не защищает от волны звука, я даже смог чуть-чуть позлорадствовать, насколько хватило мыслей. В голове было пусто, ревущий свист выбивал все слова и желания, кроме одного — только бы это кончилось!
Меня схватили за ногу и вытянули из угла. Я не сопротивлялся: во-первых, процедура эвакуации не предусматривала комфорта спасаемого, во-вторых, она не предусматривала моего согласия, буду дергаться — оглушат и утащат. Только ухватил Лизу и поднял руку, все так же прижимаясь к ней и молясь, чтобы никто не забыл вводной — двоих вытаскивать, и чтобы эту вводную в лихорадке выезда кто-то довел до бойцов тревожной группы. Вот подняло в воздух, ударило в живот, несколько раз толкнуло, перевернуло… и наконец уронило на твердое. К сожалению, здесь комфорта тоже не предусматривалось; никогда не любил ездить на плече. В ушах еще гудело, когда за спиной закрылась дверца машины, меня прижали к полу и начали ощупывать. Я только прохрипел: «Рука, левая», — и тут же куртку потащили с плеч.
Кроме четырех порезов руки я получил еще пару жутко болезненных уколов в ногу. Видимо, когда я уже упал, а рев излучателя еще не перешел в парализующий, тот, что с ножом, успел нагнуться и пару раз ткнуть меня наугад, но это и все. Повезло.
— Лиза?
— В другой машине! — Мне кричали в ухо, но я слышал только обрывки звуков. Рывком прояснилось сознание, из-под носа убрали вонючую пробирку, высокий, громоздкий в своей боевой сбруе эсбэшник нагнулся ко мне:
— Виталий Олегович, девушка в другой машине. Вы понимаете меня?
Я кивнул, тут же ощутив, что сейчас это было сделано зря. Санитар, накладывающий жгут, тут же помог нагнуться, но я как-то удержался. В голове билась смешная мысль, что десерт был слишком хорош для этого пола. Резкий укол от шприца, ватка с «вонючкой», сунутая мне в пальцы, жгут на левую руку, которой больше досталось, повязка поверх штанины на бедро. Санитар делал все быстро, уверенно, четко.
— У Лизы отец. Свяжитесь с дежурным, пусть оповестит.
— Уже.
Ну да, эти ребята умеют действовать в таких ситуациях.
— Домой?
— Сейчас к медику. Лучше перестраховаться.
От кивка я в этот раз удержался, хотя, кажется, уже не смог бы.
В окне было видно, как вторая машина срывается с места. Двух «зрителей» уже положили, и сейчас рядом с бойцами-эсбэшниками стоял милиционер, что-то выясняя в регистраторе. Кроме двух наших машин стояли две милицейских, уже выставили оцепление.
— Как он?
