– Для тех людей, у которых нет денег, возможно, – осторожно возразила я.
– Но он же – как человек – абсолютный ноль! Да и фамилия у него Фердыщенко! Как можно жить с такой фамилией?! – жаловалась мне Вера. – Представляете, недавно про какую-то актрису сказал, что у нее рожа, как харя Кришны. Что-что? – переспросила я его. А он и говорит: индийское такое ругательство есть. Харя Кришны и харя Рамы.
– Ну так займитесь его образованием, – предложила я. – Это так увлекательно – открывать уже взрослому человеку новые сведения о мире.
– Не хочу, – твердо сказала Вера. – Не хочу и не буду. Боже мой! Зачем меня воспитывали в Британии, если мне жить здесь? Здесь, в этом аду, который называется Россией! Кстати сказать, никогда бы не подумала, что здесь может быть такая жара!
– Обещали грозу, – вспомнила я прогноз синоптиков.
– Обещанного несколько лет ждут, – привела Вера искаженную русскую пословицу. – Да и не всегда дожидаются. Вот я, например. Ждала сказочного принца, а получаю – Корнея. Скажите мне, он похож на принца? Ну хоть капельку, самую малюсенькую малость?
– Думаю, что он сумеет создать вам условия, о которых принцесса может только мечтать, – немного подсластила я горькую пилюлю.
– О, конечно! – вздохнула Вера. – С большими деньгами тут нет никаких проблем. Но если бы вы видели, как он на меня смотрит! Как на праздничный торт! Облизывается и при этом мечтательно заявляет: у меня еще ни разу не было целочки. Но до свадьбы, уверяет, не трону, не бойся. Все, мол, чтоб было по закону.
Вера снова сделала попытку ухватить бутылку, но я опередила ее и убрала коньяк в шкаф – девушка успела выдуть едва ли не полбутылки.
– По какому такому закону? – развела она руками. – Вы видели такой закон? Он опубликован? Его принимал наш российский парламент?
– Может быть, еще кофе? – предложила я. – Или лимон?
– Да, было бы неплохо, – согласилась Вера и снова заговорила о своем женихе: – И Корней все время прибавляет к своим словам какое-то непонятное междометие, будто губами пришепетывает.
– Ебть, – машинально произнесла я. – Это такое слово-паразит.
– Девушку ему подавай! – продолжала распинаться Вера. – Они небось с матушкой контракт подписали, где все условия оговорены! Впрочем, деньги мне, конечно, не помешают. У меня кое-что есть на счету, несколько тысяч долларов, но после брака я рассчитываю на гораздо большую сумму. Так что хорошо, что я тогда, в Шотландии, не позволила Нэнси войти в меня фаллоимитатором.
Моя рука слегка дрогнула, и лимонад плеснул на полированную поверхность стола.
– Нэнси – это моя подруга, – пояснила Женя. – Близкая подруга. Я частенько бывала у нее в гостях во время каникул.
– Так вы жили в Шотландии безвыездно? – спросила я.
– Да. Отец приезжал раза два, а на каникулы меня домой не брали. Я ездила с Нэнси в ее фамильный замок в Эдинбурге. Очень романтично. Там такие башенки со шпилями, подъемный мост…
– По крайней мере у вас будет что вспомнить, – улыбнулась я.
– О да! Нэнси очень ко мне привязалась. Настолько, что недавно звонила, справлялась, как у меня дела. Звала, между прочим, к себе, обещала устроить английское гражданство. Заманчиво, правда? Но у меня слишком мало денег. А так – плюнула бы на все и уехала. Тем более теперь, когда я уже не смогу относиться к матери с былым уважением. Впрочем, отца я всегда любила больше. Но теперь он мертв. Его застрелили, вы в курсе?
Я не стала говорить Вере, каким образом я познакомилась с ее отцом, чтобы окончательно не развеять ее семейные иллюзии.
– Да, я слышала об этой истории. Наверное, смерть супруга была тяжелым ударом для Зои Сергеевны? – предположила я, закуривая новую сигарету.
– Я бы не сказала, – покачала головой Вера. – Родители жили не очень-то дружно. Я помню безобразные сцены, которые разыгрывались между ними после того, как нас укладывали спать. Я старалась прятать голову под подушку, но все равно слышала их крики.
Вера пододвинула к себе пачку ментоловых сигарет и, чиркнув зажигалкой, прикурила.
– Мама была отцу неровня. И он не упускал случая, чтобы не попрекнуть ее этим. Она была родом откуда-то из Подмосковья, из тех маленьких нищих городков, которые окружают богатую и равнодушную столицу.
– Не помните, откуда именно? – спросила я. – Может быть, посмотрим карту?
– Не надо, я все равно не вспомню. Знаю лишь, что папа называл ее «чмо» – человек Московской области, как мне позже объяснили, – медленно проговорила Вера. – Выходит, что место рождения может быть ругательством. Мне трудно себе это представить…
Алкоголь перестал действовать возбуждающе, и Вера выглядела слегка осоловевшей.
– Родители вечно ссорились, – пробормотала она, не замечая, что пепел с ее сигареты вот-вот упадет на ковер. – Отец попрекал маму за какие-то грехи. Но что именно он имел в виду – не знаю…
– Мне нужна ваша помощь, Вера, – обратилась я к девушке, приняв бодрый и деловой тон, чтобы слегка растормошить ее. – Вы наверняка слышали просьбу женщины, которая приходила ко мне после визита вашей мамы. Я знаю, что этот несчастный магнитофон находится у вас дома. Мы могли бы вернуть эту штамповку ее мальчишкам.
Я в двух словах объяснила, каким образом магнитофон оказался у Зои Сергеевны.
Вера не стала вникать в подробности и предложила мне поехать к ним домой прямо сейчас.
– Мамы в это время никогда не бывает дома, – заверила меня девушка, – так что можете не беспокоиться насчет того, что столкнетесь с нею. Обычно она возвращается поздним вечером и сейчас наверняка находится у себя на работе.
«Или стучит на меня в милиции», – со злобой подумала я.
* * *
Конечно, доля риска в этом путешествии была, причем немалая. Но я уже вошла в азарт и хотела во что бы то ни стало распутать этот клубок.
Семейные проблемы как благодатная почва для криминала – явление интернациональное. Можно сказать, вневременное, не зависящее ни от социального строя, ни от эпохи, в которой люди живут.
Я частенько вспоминала свою тетушку Милу, которая проводила часы за романами Агаты Кристи. Если старушка-писательница грешила чересчур уж запутанными семейными отношениями между персонажами, то тетя Мила вздыхала, доставала из столика остро отточенный карандаш и рисовала на бумаге генеалогическое древо со сложными переплетениями ветвей.
– Надо же, как там у них, в Англии, все это хитро закручено, – кивала она, уставясь на рисунок со стрелками. – А у нас все проще. Муж ударил жену сковородкой, зять задушил тещу, сноха застрелила невестку из охотничьего ружья – вот и весь детектив…
Оказывается, нет.
То ли общая тенденция «вхождения в европейский дом» сказывалась, то ли действительно что-то изменилось, но все чаще и чаще мне стали попадаться истории, в которых сложные семейные отношения являлись подлинным ключом к разгадке криминальной трагедии.
