* * *
Когда все покатилось под откос? Наверное, после смерти бабы Розы. Да, именно тогда. Все рухнуло. Как будто после ее кремации было выжжено все – и жизнь его матери, и отца, и даже бабы Дуси. Выжжено напалмом. Так говорил Петин отец. Мальчик долго не понимал, что значит это слово. Но чувствовал, что напалм – это страшно, навсегда и бесповоротно.
В очередной раз передвигая мебель на даче у бабы Дуси, Петя наткнулся на коробку из-под шоколадных конфет, перевязанную ленточкой. И поддался любопытству. В коробке хранились письма и записки Розы Герасимовны, адресованные Петиному отцу, ее сыну Сергею, невестке и сватье. Видимо, баба Дуся прихватила архив по случайности. Или рука не поднялась выбросить, а отдать вроде как некому. Из этих записок, полустертых, написанных витиеватым, с завихрениями, почерком, Петя узнал, что ребенком он был случайным и нежеланным. Роза Герасимовна уговаривала сына жениться на Свете и построить семью. Ради будущего ребенка. В других письмах она уговаривала Евдокию Степановну повлиять на дочь, подумать о ее судьбе и здоровье и оставить ребенка. Она обещала всяческую поддержку и помощь. В письмах к Свете она убеждала «девочку» непременно родить, а уж потом поступать так, как ей заблагорассудится. Но непременно родить, не идти на операцию, которая может стоить ей здоровья и вовсе оставить без детей. Роза Герасимовна изъяснялась максимально деликатно, однако и так все было понятно. Ответные записки сохранены не были. Но они и не требовались. В одной из записочек, адресованных Евдокии Степановне, Роза Герасимовна ставила в известность, что ее квартира будет разделена и у Сережи и Светочки появится собственная жилплощадь. Далее, по хронологии, шли записки Светочке с поздравлениями по поводу подачи заявления в загс, обсуждение с Евдокией Степановной меню праздничного стола – Роза Герасимовна предлагала сделать фаршированную рыбу, а Евдокия Степановна, как можно было догадаться, отказывалась. Далее следовали записки в роддом, с поздравлениями по случаю рождения мальчика. После чего связь со Светочкой обрывалась, и шли письма к Евдокии Степановне – Роза Герасимовна сообщала, что нашла женщину, которая может продавать грудное молоко и даже прикладывать Петечку к груди, кормилицу. Сокрушалась, что у Светочки нет молока вследствие перетягивания груди простыней. И даже тактично просила установить график дежурства бабушек – Роза Герасимовна просила не беспокоиться и готова была взять все заботы о внуке на себя, пока Евдокия Степановна копает на даче грядки под картошку и кабачки. Баба Дуся, судя по всему, не возражала. Роза Герасимовна регулярно посылала сватье отчеты о том, как Петечка, приложенный к груди кормилицы, набирает вес, как эта прекрасная женщина отказывается брать деньги за молоко и что у мальчика есть молочный брат по имени Дмитрий. И детки даже гуляют вместе в колясках. Что отвечала на это Евдокия Степановна, осталось тайной. Видимо, переписка была тщательно подчищена – и в коробке из-под конфет не сохранилось ни одного ответного письма.
Так Петя узнал, что выкормила его не родная мать, а милая женщина, что у него есть молочный брат, что баба Дуся занималась кабачками и картошкой, а баба Роза оставалась во всем виноватой. Она так и писала – «я виновата, недоглядела». У Петечки начался жуткий диатез. Никакие мази не помогают. Мальчик отказался от молока наотрез, и спасает только кефир с молочной кухни, которого не хватает. Корки не проходят. Петечка капризничает и расчесывает щечки и ручки. Да еще и похудел сильно. Из этих же писем, полунамеков, экивоков, завуалированных претензий он узнал, что у его матери в тот момент случился роман и «Светочка допоздна задерживается якобы на работе». «Сережа очень волнуется, но тоже появляется редко и ненадолго. Сыном особо не интересуется, что весьма прискорбно и необъяснимо». Роза Герасимовна предлагала привезти Петечку на дачу к Евдокии Степановне, поскольку «у нее совсем не осталось сил» и «нести в одиночку ответственность за ребенка очень тяжело». «Хотя бы на недельку, – умоляла сватью Роза Герасимовна. – Петечке очень нужен витамин Д. На свежем воздухе и козьем молоке, которое посоветовала врач, диатез может пройти. Если не совсем, то принесет облегчение. Если мальчик будет гулять, у него появится аппетит».
Как можно было понять из переписки, баба Дуся забрала Петю на дачу и даже нашла козу. И диатез действительно прошел, если не совсем, то по крайней мере наступило облегчение, за что Роза Герасимовна горячо благодарила сватью. Но сокрушалась, что «дети совсем не интересуются ребенком – живут каждый своей жизнью». Роза Герасимовна просила Евдокию Степановну повлиять на дочь и в свою очередь обещала провести серьезный разговор с сыном. «Ведь они должны нести ответственность за Петечку! В доме очень напряженная обстановка. Как могу – ограждаю Петечку. Сережа со Светой часто разговаривают на повышенных тонах, чем очень нервируют ребенка. Ухожу с коляской гулять, как возможно дольше. Приняла решение переехать к себе вместе с Петей. Пусть живут, как хотят. Думаю, вы будете на моей стороне».
Видимо, после этого и состоялся окончательный переезд Пети к бабушке. Роза Герасимовна в письмах к сватье перечисляла события дня, недели… В основном, конечно, речь шла о внуке. Как нашли нового врача, сделали специальную мазь от диатеза, купили горшок. И еще нужна новая кровать – из старой Петя давно вырос. Роза Герасимовна с участием интересовалась у сватьи, как произрастают ее помидоры, призывала не переживать по поводу неуродившихся кабачков и спрашивала, удалось ли поставить парник и вырыть яму, в которой можно было бы выращивать шампиньоны.
Шампиньоны часто встречались в письмах Розы Герасимовны. Петя, прочитав несколько писем за месяц, понял, что Евдокия Степановна не доверяла грибам из ближайшего леса, считая их радиоактивными и вредными, и решила заняться выращиванием собственных, благородных грибов – шампиньонов. Некоторое время она колебалась, отдавая предпочтение вешенкам, но шампиньоны победили. Баба Дуся устроила грибную рядом с северной стеной дома и увлеклась приготовлением компоста. Тут и коза пригодилась. Евдокия Степановна была уверена, что козий навоз куда лучше и эффективнее коровьего, и считала, что совершила открытие. Единственное сохранившееся в коробке ответное письмо, адресованное Розе Герасимовне, было полностью посвящено компосту на основе козьего навоза, устройству шампиньонницы и волнительному ожиданию урожая. Поскольку в последующих письмах Роза Герасимовна ни словом не упоминает о шампиньонах, можно было сделать вывод, что идея Евдокии Степановны полностью провалилась. Более того, насколько знал Петя, баба Дуся терпеть не могла грибы, все – без всякого разбора, считая их вредными для желудка и печени.
Из тех же писем следовало, что баба Роза очень беспокоится по поводу личной гигиены Петечки, находящегося в деревне, осторожно намекая на то, что «малыми силами и небольшими затратами можно было бы соорудить летний душ». А также предлагала «дорогой Евдокии Степановне» «милую, честную женщину, которая могла бы отмыть дом, учитывая, что Петечка в равной степени страдает от пыльцы и от пыли». Плату милой женщине Роза Герасимовна готова была взять на себя, но предложение было отвергнуто. В следующем письме баба Роза просила прощения за то, что позволила себе вмешаться в хозяйство сватьи.
В этом вопросе баба Дуся и баба Роза тоже были непримиримыми соперницами. Сколько себя помнил Петя, баба Роза раз в неделю стригла ему ногти под самую подушечку, требовала ежедневного мытья головы и проводила «влажную уборку» раз в сутки, а в летние месяцы – дважды в сутки. Крошки от баранок в кровати Пети требовали немедленной смены постельного белья и столь же немедленного кипячения. Носильные вещи баба Роза проглаживала с двух сторон, а пижаму гладила непосредственно перед укладыванием – чтобы Петечка мог надеть «тепленькую», только из-под утюга. Роза Герасимовна полоскала белье в трех водах, избавляясь от следов стирального порошка, мыла чашки содой, а в белье подсыпала отбеливатель и крахмал. У нее все скрипело, топорщилось и сияло чистотой и белизной. Если Петя разливал молоко на диван в рубчик, баба Роза устраивала генеральную химчистку всего дивана. Она не понимала, как можно отмыть только одно пятно, оставив без внимания остальной диван. Раз в неделю она разбирала шкафы, проходилась «по верхам» мебели, отмывала плафоны люстры и каждый раз искренне удивлялась катышкам пыли, которые летали по квартире. «Ума не приложу, откуда только что берется?» – возмущалась баба Роза и драила, скоблила и натирала все вокруг, в том числе Петю – жесткой мочалкой.
