– Дуся, прекратите немедленно ваши издевательства! У меня слюнки текут от вашей картошки! Сало – вообще яд!
– Щас еще водочки заморожу, по стопочке жахнуть мы имеем полное право, да огурчика малосольного на тарелочку вам положу… Вот тогда, Роза, вы поймете, что такое умереть от счастья! – кричала ей в ответ баба Дуся.
И бабушки улыбались. Пете же разрешалось выпить лимонада «Буратино» и съесть мороженое «маленькими кусочками».
– За внука, – поднимала тост баба Дуся.
– Расти большой, – вторила ей баба Роза.
И бабушки смешно прикладывали целомудренные стопочки, только по одной, ну, по две, к Петиному носу, как бы чокаясь.
– Как у Сережи с работой? – Они переходили на обсуждение насущных проблем.
– Я Светочке платье присмотрела в подарок на день рождения, как думаете, купить или не рисковать?
– Петечке новые сандалии нужны…
– Надо сказать Сереже, пусть книжек ему привезет детских…
– Света звонила, не сможет приехать… заболела… лучше пусть подальше от Петечки, не дай бог подхватит…
Впрочем, редкие дни счастья сменялись неделями отчуждения. Сватьи, еще недавно сидевшие за одним столом, могли поругаться «вдрызг», как говорила баба Дуся. Например, именно с Петиным отцом оказался связан один из самых крупных скандалов между ними.
Баба Роза приехала с Петей к бабе Дусе в деревню – привез их Сергей. И как всегда, бабуля поразилась царящему там беспорядку, возмутилась, считая себя правой. При внуке Роза Герасимовна всегда была смелой и решительной. Петя уже понимал, отчего баба Роза «на взводе» – просто устала. Он опять переболел тяжелейшей ангиной, и врач напугала Розу Герасимовну фразой, что «последствия и осложнения могут быть непредсказуемыми». А когда баба Роза уставала, то становилась раздражительной, требовательной и резкой.
– Надо немедленно убрать, – заявила она сватье, – протереть пыль, помыть полы как минимум. Я не оставлю Петю в таких условиях! Он только что после болезни!
– Так как же сейчас мыть, если Сережа только уехал! Это же примета плохая – на дорогу полы намывать!
– При чем тут Сережа, когда в доме, простите за выражение, срач?
– Может, и ни при чем. А вот вы, Роза Герасимовна, сами говорили, что в прошлый раз на электричке удачно добрались. Потому что я полы не мыла после вас. Так что и сейчас, пока Сережа не доедет до города, я за тряпку не возьмусь, даже не заставляйте. Грех на душу не возьму.
Роза Герасимовна начала заламывать руки. Петя же прекрасно знал обо всех приметах бабы Дуси.
– Полы не убегут. А намывать после человека – беду накличешь, – рассказывала ему она. – И мусор вечером выбрасывать нельзя. Из дома все добро вынесешь.
Роза Герасимовна, напротив, считала, что ложиться спать, если мусорное ведро полное, – преступление. Петя привык, что баба Роза может мыть полы ночью или рано утром. Он просыпался и слышал крик бабушки:
– Обуй тапочки, здесь мокро!
Бабушка не терпела пятен на полу – тут же хватала тряпку и начинала вымывать, отдраивать. И Петя панически боялся разлить молоко или рассыпать мак с бублика. С тем же остервенением баба Роза следила за чистотой ванны. У нее была специальная щетка, которой она выскребала между плит черноту плесени. Скребла и скребла. Отдельная щетка имелась для воротничков Петечкиных рубашек, отдельная – для посуды, для раковины. Никогда, ни за что в жизни Роза Герасимовна не перепутала бы щетки и тряпки. Тряпка для пыли предназначалась именно для пыли. Для кухонного стола – исключительно, категорически для кухонного стола.
И одна-единственная тряпка бабы Дуси для всего на свете, которой она не терла, а размазывала грязь, вводила бабу Розу в истерику.
В тот день, когда Евдокия Степановна отказалась мыть полы, чтобы Сережа благополучно добрался до дома, бабушки поругались так, как никогда раньше.
– Я не могу, не позволю жить в грязи! – закричала вдруг баба Роза, схватив большое банное полотенце, правда, застиранное, вылинявшее и драное по краям, и одним рывком разорвала его на части. Налила воды и бросила в ведро тряпки.
– Что? Как? Нельзя! – подхватила крик баба Дуся и принялась выдирать из рук сватьи ведро.
– Нет, я помою! – кричала Роза Герасимовна.
– Не позволю! – задыхалась Евдокия Степановна.
Кончилось все тем, что ведро они перевернули. Баба Дуся поскользнулась и сильно упала. Баба Роза испугалась не на шутку.
Еще три часа Роза Герасимовна сидела на кухне, поджав ноги на стуле – пол был залит водой, которую Евдокия Степановна под страхом собственной неминуемой незамедлительной смерти запретила вытирать. Она охала на кровати, строго поглядывая на бабу Розу, которая порывалась слезть со стула и собрать хотя бы самую большую лужу. Можно сказать, что каждая из бабушек осталась при своем – Роза все-таки залила пол водой, а Дуся добилась того, что приметы были учтены.
Только к вечеру, когда на ноге у бабы Дуси обозначилась внушительная гематома, баба Роза собрала воду. Правда, перед этим нарисовала сватье йодовую сеточку и напоила ее сердечными каплями.
Видимо, инцидент произвел впечатление на обеих бабушек. Во всяком случае, Роза Герасимовна больше не настаивала на влажной уборке помещения, а Евдокия Степановна лично порвала на тряпки еще одно банное полотенце – для пыли, для пола, для кухни.
Маленький Петя не мог принять сторону ни одной из бабушек. Он страдал, когда баба Роза во время мытья головы больно скребла ногтями у него за ушами и в ушах тоже. Впрочем, ему не нравилось, когда баба Дуся, проверяя его трусы на предмет чистоты, их нюхала. Петя страдал от жестких, накрахмаленных воротничков рубашек – единственно приемлемой одежды для мальчика, с точки зрения бабы Розы. И так же страдал от старых брюк, которые ему выдавала баба Дуся – они были давно малы и нестерпимо жали в паху, врезаясь в попу. Зато ему нравилась присказка бабы Дуси, которую она повторяла всегда, когда его мыла: «С гуся вода, с Петечки все болезни и худоба». Но так же нравилась чистая, теплая после утюга постель, которую ему застилала баба Роза.
– Бабуль, а ты помнишь, как… – часто спрашивал Петя бабу Дусю.
– Не помню, милый. Старая я уже, – всегда отвечала бабушка.
– Но как же ты не помнишь? – удивлялся внук, который все чаще и чаще в мыслях возвращался в детство.
– Чего ты в прошлом-то копаешься? – не сдавалась баба Дуся. – Ты о будущем думай. А прошлое тебе само о себе напомнит.
Например, Евдокия Степановна наотрез отказалась «припоминать» один эпизод, который Петя как раз помнил прекрасно.
Во время очередного пребывания у бабы Дуси в деревне у него завелись вши. Причем замечено это было не сразу – Петя успел расчесать голову до крови.
– У него тики! – воскликнула баба Роза, которая приехала забирать внука.
