«Может, так и лучше? – думал Майкл. – Я не могу больше быть для нее мужчиной. Так пусть уж этот парень – он далек от нашего общества. Все будет тихо. Все войдет в свое русло. Природа требует, и ей нет дела до того, что я стар и болен… Делай вид, что ничего не замечаешь. Что все в порядке. И все наладится», – Майкл уже не чувствовал предательского запаха, он дремал под ровный гул мотора.
Жизнь Майкла и Бекки наладилась. Не то чтобы она сделалась прежней, она стала спокойней. Бекки вроде притихла, но… не надолго. Ее влекло к Антони, он снился ей, владел ею во сне. И она впрямую приказала Антони приходить к ней ночью, когда муж уснет.
Антони не заставил повторять приказ. Бекки нетерпеливо ждала его прихода. Ворота парка, как и входную дверь, она не запирала. Заносила в спальню выпивку, фрукты и ждала заветного часа, когда Майкл, пожелав спокойной ночи, уйдет к себе.
Антони появлялся точно в назначенное время. Бекки распахивала перед ним дверь и молча вела к себе наверх. Так же молча она бросалась в его объятия, покрывая поцелуями.
Оставаясь наедине с Антони, Бекки не пыталась утихомирить свой пыл. Наоборот – ее возбуждали скрип кровати, звук своего сладострастного стона.
– Тихо, ты, – урезонивал свою хозяйку Антони. – Он же услышит.
– Пусть слышит! Пусть хотя бы вспомнит! Пусть знает, что такое настоящий секс.
И Майкл слышал это буйство, эту шумную возню, крики Бекки.
Днем же Майкл вел себя, как ни в чем не бывало… Подобное отношение обескураживало Антони – не может быть, чтобы хозяин был настолько глух. При встречах Майкл здоровался, вежливо, как всегда. Перекидывался с шофером пустяками… «Ну и аристократишки, мать вашу!» – ликовал Антони…
Спустя некоторое время, привыкнув к своей роли, он перестал себя сдерживать и порой издавал такие вопли, что у Майкла возникало желание подняться наверх и перестрелять их обоих. Но на этот шаг он не был способен. Холодным рассудком Майкл успокаивал себя – если он прикончит их, да и себя вместе с ними – что будет с их сыном? Скандал, шумный и грязный, просто уничтожит Питера. Нет, на это Майкл не мог решиться. Если мать предала сына своей грязной распущенностью, то пусть отец станет ему защитой своим терпением…
Бекки тоже вела себя днем, как ни в чем не бывало. Болтала с Майклом, шутила, заботилась о его лекарствах, стала называть Майкла «папочкой».
«Вот и прекрасно! – решил Майкл. – Наконец-то я поставлен на свое место. Конечно, “папочка!” Впрочем, будь я ее папочка, я бы выдрал ее хорошенько и выгнал из дома. Пусть идет в бордель – там ей место.»
Однако Майкл подыгрывал жене, он был спокоен, невозмутим и внешне никак не реагировал на ее ночные забавы. Пусть все останется между ними, и каждый несет свой крест… Судьба!
СЕМЕЙНЫЕ ПРИБАВЛЕНИЯ И ПОТЕРИ
Питер, заканчивая университет, влюбился в сокурсницу, очаровательную Синтию. Они учились в Лос-Анджелесе, изучая педагогику. А педагогика, считалось, лучше всего преподавалась именно в том университете…
Вернувшись в Нью-Йорк на каникулы, молодые объявили о своей помолвке.
Майкл и Бекки были в восторге от Синтии и назначили свадьбу на лето, после окончания университета.
Свадьбу сыграли грандиозную.
– У меня не было настоящей свадьбы, – рассуждала Бекки, – так пусть у сына будет все иначе.
Майкл не возражал.
Приехали родители Синтии, собралось много друзей. Все поздравляли Бекки и Майкла с невесткой.
– Как она прелестна! – восхищались гости. – Хорошенькая, женственная. А Питер, Питер… Он взял все лучшее от своих родителей.
Бекки и Майкл были счастливы. Молодожены уехали в свадебное путешествие по Европе. После чего поселились в Спрингфильде, в родовом доме Бекки, что так предусмотрительно сохранил Майкл. Молодые педагоги получили работу в местном колледже.
Вскоре Синтия забеременела, после чего на свет появилась Кэти.
Бекки была без ума от внучки и первое время они с Майклом подолгу гостили в Спрингфильде, чтобы видеть малютку Кэти.
Вот они – самые спокойные дни в теперешней жизни Майкла: все эротическое нетерпение Бекки оттеснилось бурным чувством к малышке Кэти, и тогда Майкл узнавал в Бекки свою прежнюю жену, которую он когда-то так любил.
А в дом Питера вернулась атмосфера прежних лет – доброта, веселье и любовь…
Особенно Питер гордился своими родителями перед Синтией. И молодая жена должным образом оценивала такое современное общение близких людей. И была спокойна за свою Кэти: такая бабушка, как Бекки, плохому не научит…
Майкл, в силу состояния своего здоровья, не мог целиком отдаваться забавам с малышкой. Он лишь наблюдал за возней бабушки и внучки. Мысль о скором возвращении к своей страшной жизни удручала его.
– Не понимаю, почему вы живете в загородном доме, а не в Нью-Йорке? – интересовался Питер, глядя на сумрачное лицо отца.
Майкл пожимал плечами.
– Отцу нужен свежий воздух, – отвечала Бекки. – Ты ведь знаешь его сердце.
Майкл задыхался от лицемерия Бекки. Разве он мог объяснить сыну, что Бекки переехала в загородный дом, чтобы скрыть в густых зарослях старого парка свою связь с шофером. Там не то, что в Нью-Йорке, где каждый шаг на виду, несмотря на глухие стены. Чего доброго Антони сам начнет хвастать перед гардами о своих победах над хозяйкой. А за городом – все шито-крыто.
Дни, проведенные в Спрингфильде, проносились мгновенно.
И вновь Майкл возвращался к постылому существованию.
Слезы унижения душили его, когда над головой, за толстой кладкой потолка, безумствовала жена.
А Бекки наверстывала упущенное в гостях у сына. И Антони не плошал, он тоже скучал без Бекки. Антони баловал свою возлюбленную такими приемчиками, что Бекки доходила до исступления…
Излюбленным способом Бекки было заниматься любовью у зеркала. Ей доставляло удовольствие наблюдать за отражением – выражение лиц, движения – все усиливало ее и без того необузданную страсть.
– Хорошо? – подмигнул Антони. – Представляешь, если бы зеркало было на потолке? В некоторых домах я такое уже видел.
Бекки загорелась.
И однажды днем трак подъехал к их дому. Четверо рабочих внесли заколоченное фанерой зеркало и принялись подниматься с ним наверх.
– Это что? – поинтересовался Майкл, выйдя на шум из спальни.
– Зеркало, – ответила Бекки.
– Куда оно? В твоей комнате полно зеркал.
– На потолок.
Майкл вскинул удивленно брови.
– Да, на потолок! – Бекки кольнула мужа змеиным взглядом. – Мне так хочется.
Потоптавшись, Майкл вернулся к себе.
Антони распирала гордость. Ему льстило, что Бекки так послушна. Антони был холост, жениться не хотел, кровь бурлила в нем, как в молодом жеребце, и большую часть своего досуга он проводил в случайных постелях. Женщин у него было множество. Они соблазнялись им, как мухи сахаром. Но ни одну из них Антони не привечал, после нескольких свиданий он их отшивал. Первой женщиной, с которой он задержался надолго, была Бекки. Такая птичка была для Антони в диковинку… Он не то чтобы влюбился в Бекки, нет. Ему льстила эта связь – блистательная, красивая, богатая Бекки и он, Антони…
