Бекки пришлось рассказать и эту сказку. Как заполняли комнату прекрасными куклами в человеческий рост, резиновыми скелетами. Как бродили по парку в средневековых костюмах и Бекки, обнаружив потайную дверь, открывала ее запретным ключом и, видя мертвых жен Синей Бороды, кричала от ужаса. И Майкл – Синяя Борода – вынес ей приговор, а Питер подъезжал на своем рыжем пони и спасал ее…
Ширли слушала, раскрыв рот от восхищения. Но глаза ее оставались печальными – таких сказок в детстве она не разыгрывала. А может быть ее алкаши-родители разыгрывали с ней эту сказку? Только без переодеваний, а с раздеванием…
Однако истории, что рассказала Бекки, были восприняты Ширли по-своему, разбудив фантазию.
Как-то, не сказав ничего Бекки, она с Антони уехала в город. Вернувшись с какими-то громоздкими покупками, уединилась в комнате под лестницей.
Бекки позвали только к вечеру.
Распахнув дверь, Ширли торжественно провозгласила: «Входи!»
Бекки вошла, разглядывая комнату. Два столба, электрический камин, кресла, бар с напитками. На стенах висят хлысты, цепи, скобы, отделанные кожей…
– Это пыточная! – торжественно объявила Ширли. – Здесь я буду тебя бить!
Антони одобрительно хохотал, потирая ладони в предвкушении зрелища.
– Смотри, не забей здесь старую до смерти! – проговорил он сквозь смех. – Она нам еще нужна.
Бекки замлела от вожделения, предвкушая грядущие сладостные дни.
Отныне она нередко уединялась с Ширли вдвоем, без Антони.
Теперь Антони был Бекки не нужен.
Стоило Ширли приказать: «В пыточную!», как сладкая дрожь обволакивала ее тело…
Зима стояла необычно холодная, с пронзительными студеными ветрами. И даже мартовское солнце, казалось, удивлялось такому упорству. Особенно морозило к вечеру.
Где же, как не в уютном ресторанчике коротать такие вечера… С некоторых пор Ширли приглянулось небольшое заведение в Сохо. Антони был удивлен, он так привык проводить время в респектабельных районах Манхэттена, но воля Ширли была для него законом. Что касалось Бекки, то ей, честно говоря, было все равно… Она смутно догадывалась о причине, побудившей Ширли забраться в Сохо. Ей надоели снобы Манхэттена, ее тянуло к сверстникам, которые заполняли ночное Сохо. Вот где ей хотелось царствовать, показать себя, свою юную красоту, утвердиться. Но, к ее досаде, в Сохо мало обращали внимания на эту елочную игрушку, здесь просто никто ни на кого не обращал внимания, так было принято…
Однажды вечером Ширли в своем изысканном белом платье восседала за накрытым столом. Признаться, ей уже порядком надоел этот равнодушный к ней кабак, тянуло обратно, на Пятую авеню, где она чувствовала себя королевой уже скоро два года.
Антони с Бекки лениво переговаривались, украдкой поглядывая на часы: прикажи им Ширли, и они мигом отсюда переберутся в Манхэттен.
И в этот миг раздался такой знакомый, но почти забытый Ширли голос. Голос Мануэля…
– Ширли, девочка! Это ты?! – изумленно воскликнул Мануэль, приблизясь к их столу. – Вот так встреча!
Антони и Бекки с неприязнью оглядывали невысокого смуглого молодого человека.
Ширли уже справилась с собой и теперь сидела, красивая, чуть повернув голову в сторону.
– Я с трудом узнал тебя, клянусь богом! Как ты изменилась! – Надменное молчание Ширли могло смутить кого угодно, только не Мануэля. – Может быть, потанцуем, а? – спросил он нагловато.
Антони подобрался. Желваки надулись на его побледневшем от гнева лице. Еще мгновение – и он выдаст этому наглецу.
Но тут Ширли поднялась со своего места.
– Я потанцую! – бросила она опешившему семейству, направляясь в ту часть зала, где под танцы была выделена небольшая площадка, что для скромного ресторана в Сохо было большой роскошью.
Мануэль последовал за Ширли, одарив Антони ехидным взглядом.
По залу разливалась уютная мелодия из «Порги и Бесс».
– Ну, дела! – пробормотал Мануэль, обнимая Ширли за талию. – Я глазам своим не поверил. Ну, думаю, такого сходства не бывает… Я-то решил, что ты свалила к себе, в свой вонючий городок. А ты, гляди… Кто это с тобой? Твои клиенты?
– Я живу у них, – Ширли повеселела. Она видела, как ошалел Мануэль, и это ей нравилось.
– Живешь? В каком качестве?
– Как дочь! – снисходительно бросила Ширли.
– Ах, ты, оказывается, дочь?! – изумился Мануэль. – Их малышка? – Мануэль помолчал, следуя плавной мелодии танца. – Да… По тому, как папочка следит за тем, кто танцует с его доченькой, сразу видно, что он каждую ночь трахает свою ненаглядную деточку, – Мануэль уловил, как вздрогнула спина Ширли. – Мой глаз наметан на такие дела… Пойдем за мой столик. Нам есть о чем поговорить.
Ширли молча танцевала, поглядывая с усмешкой на красивое лицо Мануэля… Чем он так притягивал ее? После всего, что она испытала, благодаря этому мерзавцу. А вот притягивает, словно магнит. Нет, нет, ей просто хотелось посмеяться над этим подонком, швырнуть ему в лицо все, что она думала о нем, все, что она пережила! А вместо этого слушает этого мерзавца. Конечно, он ей не нужен. Она тогда была маленькой девочкой, почти ребенком… Он этим воспользовался.
– О чем же нам говорить? Ты же видишь, я в тебе не нуждаюсь, – проговорила Ширли.
– Как знать! – Мануэль измерил ее взглядом. – Шикарная стала… И это предел твоих мечтаний?
– А что еще? – Ширли была недовольна собой. Ей хотелось видеть Мануэля более униженным и потрясенным…
– Вот дурочка! Сначала родители торговали тобой, теперь эти…
– Что ты врешь! – Ширли сбилась с танца и остановилась. – Никто больше мной не торгует.
Антони и Бекки забеспокоились, они видели, что Ширли чем-то взволнована. Антони грозно поднялся, но Ширли взглядом осадила его… Затем решительно направилась к столику Мануэля…
– Что, девочка, качают тебя эти двое? – усмехнулся Мануэль, как только они сели за столик. – И не пробуй обмануть меня! Хочешь, я расскажу о твоей жизни? – Мануэль налил себе вино, потянулся к пустому бокалу, что стоял перед Ширли, но та прикрыла бокал ладонью. – Как хочешь… Так вот, эта пара – муж и жена, давно надоели друг другу. И они наняли тебя, дело обычное… Но поверь мне, они тебя просто обирают!
Ширли невольно вскинула брови – что за чушь такая?!
– Да, да, – хмыкнул Мануэль, наконец-то он почувствовал уверенность в себе, он заинтриговал эту девчонку. – Неплохо устроились твои новые родители: за барахло и жратву имеют тебя сколько душе угодно.
– А мне это нравится! – задиристо воскликнула Ширли.
– Еще бы! – подхватил Мануэль. – Ты у них богиня, вон как они за нами следят, почувствовали опасность, паразиты, – Мануэль обернулся в сторону Антони и Бекки и сердечно им улыбнулся. – Так вот, знай, Ширли, – ты им дешево обходишься! Такая как ты, может снять за ночь тысячу долларов. – Глаза Ширли округлились. – Ты же дурочка, ничего не понимаешь, а они этим пользуются, – Мануэль замолчал, равнодушно поигрывая бокалом.
