— Ну‑ка, ну‑ка! Уже веселее! – обрадовался загорелый.
— Отдыхающих с мужьями и детьми, мы в расчёт не берём. Берём только тех, кто приезжает самостоятельно. Итак. Категория первая. Едут на юг в тайной надежде встретить здесь свою судьбу, то есть найти жениха, или, на худой конец, любовника для длительных отношений с возможной перспективой опять‑таки замужества. Категория вторая. Дома, как правило, остался муж, разводиться с которым они не собираются, но не прочь заодно с принятием морских и солнечных ванн наставить ему парочку хорошеньких рожек. Таких, кстати, среди одиноких отдыхающих женского пола, лично по моим наблюдениям, – большинство. Категория третья. Женщины, которым не нужна ни романтическая любовь, ни развлечения, а нужны деньги. Они сюда на работу едут, бабки заколачивать.
— А вы сами с какой категорией предпочитаете иметь дело? – ехидно спросила дама–баклажан.
— Конечно, со второй! Меньше всего хлопот.
— Ну, и как, бывали успехи?
— По всякому бывало, — уклончиво ответил упитанный. – Тут ведь что важно? Вовремя распознать, к какой из трёх перечисленных категорий относится данная особа, и не ошибиться. Кстати, как раз по этому поводу я и собираюсь рассказать вам совсем маленькую историю.
Рассказ обгоревшего господина
— Знавал я тут одну мадам, она ещё в 80–х каждое лето приезжала в Сочи на заработки. Летом деньги зарабатывала, а зимой вела вполне добропорядочную жизнь где‑то в Рязани, то ли в Казани. Когда я последний раз видел её здесь, она была уже в возрасте, сама не котировалась, но вывозила на промысел двух своих дочек, одной лет 20, и она уже года четыре как с мамашей ездила, второй 16, и тоже уже участвовала вовсю. Система у них была такая. Мамаша снимала люкс в «Жемчужине», там же высматривала клиентов, предлагала, договаривалась о цене, а девочки шли отрабатывать. К тому времени она обеим уже по квартире купила и копила на иномарки. При этом она утверждала, что любит своих дочек и желает им хорошего будущего. И что работать они будут только до 25 лет, а потом она их выдаст замуж за иностранцев и отправит за границу.
— А вы с мамашей дело имели или с дочкой?
— Если я вам скажу, что с обеими, вы меня очень осудите?
— Вы шутите!
— Нет, правда. Просто я в тот момент совершенно не в курсе был, кем они друг другу приходятся. Я думал: они сестры, мамаша выглядела прекрасно, больше тридцати дать было невозможно, дочка же, наоборот, казалась старше своих лет. Познакомился я с ними на пляже «Жемчужины» и совершенно не предполагал, что…
— А узнали уже после того как?
— Ну, если вам так интересно, то – во время того как. Сначала была мама, а потом – дочка, и я ей говорю: слушай, а сколько лет твоей сестре? Она говорит: тринадцать. Ах, у вас ещё одна сестра есть, младшая? Да, говорит, только она дома осталась, с бабушкой. Нет, я о старшей спрашиваю, об Элле. А Элла – это не сестра, это наша мама. У меня просто всё опустилось сразу. Ну, думаю, влип. А тебе самой сколько? – спрашиваю. Она говорит: скоро семнадцать. Я её быстренько одел и выпроводил, и все ждал потом, что за мной милиция придёт, арестовывать за совращение несовершеннолетней. Но никто за мной не пришёл, а с мамашей мы потом в баре встретились, она сама ко мне подошла. Вы, говорит, извините, если что не так, она только учится. И сама мне про свою жизнь все рассказала, хоть я и не просил.
Больше я с ними дела не имел, но видел их здесь каждый год, сначала двоих, а потом уже и троих. Ну, а потом они как‑то пропали с горизонта.
— Это всё? – уточнила дама без чалмы.
— Всё.
— И что вы предлагаете нам отгадать?
— Право, и сам не знаю. Разве что дальнейшую судьбу этих женщин.
— А вам самому она известна?
— Нет.
— Зачем же тогда гадать? Впрочем, я вам и так скажу, что судьба их плачевна.
— Ну почему? — возразил рассказчик. — Бывает, что действительно выходят потом замуж за иностранцев, уезжают за границу и начинают там новую, благопристойную жизнь.
— Где вы такое видели? В кино? За границу – да, бывает, что уезжают. В Турцию, например, тут недалеко, ночь на пароме – и вы в Стамбуле. С парома – прямо в бордель. Знаете, сколько там сейчас наших?
Две другие дамы молчали, явно не желая гадать о несчастных проститутках.
Решено было этот «раунд» никому не засчитывать – в виду нарушения правил игры господином рассказчиком.
— Позвольте тогда мне высказать своё мнение? – попросил бледнолицый.
— Валяйте, всё равно проигрываем!
— Я, собственно, вот что хочу сказать. История ваша сильно отдаёт нафталином. И семейка эта наверняка давно уже сошла с дистанции, как, впрочем, и все остальные нелегальные проститутки советских времён.
— Ещё бы! Они уж старухи теперь! – хмыкнул небритый.
— Не в том дело. Времена нынче другие. Теперь это вполне легальный бизнес, если хотите, — целая отрасль. Откройте любую газету, вот хоть курортную, там этих объявлений – страницы: секс вдвоём, секс втроём, вчетвером, да всколькером хотите! Зайдите в ресторан – там вам ближе к ночи, после всяких фуа–гра, фрикассе и фондю такое ню покажут, пальчики оближете! Куда там Западу до наших девчонок, и когда только успели научиться! Заселитесь в гостиницу – там прямо в лифте понатыканы карточки с номерами телефонов, а нет, так сам портье сунет вам визитку: будьте любезны, можете вместе с номером–люкс снять заодно и девочку–люкс, хотите – на три дня, хотите – на неделю, сколько сможете оплатить. А все эти массажные кабинеты, сауны с интимом, ночные стриптиз–клубы… Большой бизнес! Сотни людей заняты. Кто‑то же всех этих девочек (кстати, и мальчиков тоже), возит, кто‑то охраняет, кто‑то за диспетчеров сидит. А ещё «крыша», а ещё в ресторанах и гостиницах свои люди. Одиночки теперь не выживают. Выживают фирмы, и то не все. А вы тут про какую‑то маму рассказываете. Да её уже давно похоронили вместе с дочками.
— Как похоронили? – ойкнула дама без шляпки.
— В фигуральном смысле. Более молодые и более наглые конкуренты. А может, и не в фигуральном, такие случаи тоже бывали.
Бледнолицый, ставший от собственного спича ещё бледнее, перевёл дух и остановился.
— Господи, каких вы страстей наговорили! – прошептала враз притихшая дама в лиловом.
— А вы как думали! Это здесь, в санатории, тишь да гладь, да божья благодать – минеральные клизмы, кислородные ванны и биокефир на ночь, а там (бледнолицый простёр длинную руку в сторону скрытого за деревьями города), там идёт по ночам своя жизнь, совсем другая. И если подумать, то все, о чём мы с вами битых два часа говорим — все эти старозаветные отношения на курорте, высокопарно называемые «романами», — это позавчерашний день. Нет никакой необходимости нагружать себя такого рода отношениями, когда существует целая индустрия сексуально–курортного обслуживания населения. Сами подумайте: ну, зачем мне ухаживать, слова какие‑то говорить, силы свои душевные расходовать, да при этом ещё рисковать нарваться на ответную «любовь–морковь», которая мне сто лет не нужна, и на претензии типа: «Давай поженимся». Зачем всё это? Когда можно просто заплатить, получить удовольствие и – остаться свободным.
