— Так, пошли дальше, — кивнул Стас. — Что у
нас по покушению на Фадеева?
— У нас — ничего, — сообщил Таганов. — А у
милиции — пистолет, брошенный на месте преступления. Владельца обнаружили
мгновенно. Это некий Воробьев Игорь Михайлович, бизнесмен. Имеет разрешение на
ношение.
Гражданин Воробьев уверяет, что пистолет у него украли, а
вот кто и когда — он не в курсе.
— Ладно, Воробьева оставьте мне, — сказал
Пучков. — Сегодня же все выясню. Стас, что есть у тебя?
— Пока ничего конкретного. Одно смутное ощущение.
— Ну-ну, — подзадорила его Вероника
Матвеевна. — Ощущение в начале расследования дорогого стоит.
— Мне кажется, в деле просматривается какая-то женщина.
— Откуда такой вывод?
— Как вы помните, у Анастасии Шороховой было три
жениха. Первый, Юрий Торопцев, свалился с лестницы в своем загородном доме. Так
вот. Был свидетель, утверждавший, что в ночь гибели Торопцева рядом с ним
находилась женщина. Это раз. Второй жених Анастасии — пропавший без вести
студент Павел Локтев — абсолютно темная лошадка. Его родные смогли вспомнить
только одно: накануне исчезновения Павлу звонили по телефону.
Голос, как вы уже догадались, был женским.
— Два, — подытожила Вероника Матвеевна.
— И третий жених Анастасии, ее коллега Алексей
Самсонов, упавший с балкона, был накануне своей гибели несколько раз замечен
соседями с неизвестной женщиной, описать которую они затруднились. Но это не
Анастасия, потому что в те дни, когда Самсонова видели с незнакомкой, ее не
было в городе.
— А ты говоришь — ощущения, — развела руками
Вероника Матвеевна. — Это не ощущения, а реальные факты.
— И вовсе это не факты, а неподтвержденные
фактики, — возразил Стас. — С ними еще предстоит работать.
Первый свидетель — алкоголик. Телефонный звонок мог быть от
кого угодно. А незнакомка, с которой видели Самсонова, не имеет ни примет, ни
даже более или менее приличного описания.
— И все-таки в этом действительно что-то есть, —
возразил Саша Таганов. — Женщина — это именно то, что подходит сюда
идеально.
— У тебя просто мания, — отмахнулась Вероника
Матвеевна. — Нашел мировое зло.
— Возможно, в Фадеева стреляли не потому, что он затеял
расследование, — высказался Стас. — В конце концов, он из породы
людей, которые сегодня стоят первыми в списке на отстрел. Допустимо
предположить, что здесь междусобойчик, банальный передел собственности.
— Для этого не стали бы красть пистолет у какого-то там
Воробьева, — заметил Пучков. — Кстати, этого Воробьева надо как
следует проверить. Возможно, именно в его окружении и обнаружится тот самый
загадочный некто, который…
— Женщина! — воскликнул Таганов. — В его
окружении надо искать женщину.
— Поищем, — сказал Пучков. — Кстати, Стас, а
что с Шороховой?
— Поехала в больницу к Фадееву. Мучимая чувством вины.
— Как ты думаешь, — спросила Вероника
Матвеевна, — нам удастся ей помочь?
— Удастся. Ведь нам уже заплатили, — вмешался
Пучков. — А гонорары я обратно еще ни разу не возвращал.
* * *
— Сначала мы поедем к бабке, — заявила Светлана
непререкаемым тоном. — На Каширку. А потом уже в больницу к Руслану. Бабка
снимет с тебя венец безбрачия, и Руслан поправится. Вот увидишь!
— Какая бабка? — попробовала было сопротивляться
Настя. — Откуда на Каширке бабка?
— Бабка настоящая, — заверила ее Светлана. —
Арина Родионовна. В имени чувствуется нечто подлинное, ты не находишь? Деньги я
уже отдала.
— Где ты ее взяла? — простонала Настя, уверенная,
что ее святая обязанность — рыдать возле больничной койки Руслана.
— Слава о ней переходит из уст в уста, — успокоила
ее Светлана. — Арина Родионовна вернула мужскую силу нашему завхозу. Я
сама проверяла. Секретарша главного тоже проверяла. И буфетчица. Результаты налицо,
если можно так выразиться. Я сначала хотела, чтобы бабка поработала с твоей
фотографией, но живьем выходит дороже. А ты сама знаешь: дороже — значит лучше.
— Света, на мне нет никакого венца! — уперлась
Настя. — И дороговизна в нашем отечестве — отнюдь не гарантия качества.
— Ты во власти вредных идей, — отрезала
Светлана. — И как это на тебе нет венца, если ты с твоей красотой до сих
пор не замужем?
Водитель такси немедленно посмотрел в зеркальце заднего
вида, чтобы оценить Настину красоту.
— А чего не замужем? — спросил он и подмигнул.
— Я же говорю — венец безбрачия на ней. Не получается у
нее замуж! — объяснила Светлана. — Женихов всех как бритвой отрезает.
— Что так?
— Ну… Кто с лестницы упадет, кого подстрелят… —
неопределенно ответила она, и шофер немедленно заткнулся.
Арина Родионовна принимала страждущих в запущенной квартирке
с засаленными обоями. Окна так давно не мыли, что они посерели от негодования,
в треснувших чашечках люстры покоились мумифицированные мухи, а плед на диване
задохнулся от пыли. Отличительными чертами хозяйки были хитрое личико и
показательный горб на спине.
— Вот, — заявила Светлана тоном победительницы и
указала на Настю. — Привезла.
Она усадила подругу на диван, а сама осталась стоять возле
окна.
— Позволь, голубица, в тебя глазами впиться, —
пропела Арина Родионовна, склонив голову набок и разглядывая Настю, словно
синица кусочек сала. — Выйти замуж мудрено, коли вокруг тебя черно.
— У меня всех женихов — того, — сказала Настя и
сглотнула. — Поубивало.
— Как корова языком слизала, — подтвердила
Светлана, подобострастно глядя на Арину Родионовну.
— Зажгу свечи, поведу речи, — предупредила та,
доставая из кармана зажигалку «Ронсон». По всей комнате действительно были
расставлены свечи, и через две минуты они высунули пламенные язычки.
— Сиди тихо, не то будет лихо, — предупредила
старуха, обращаясь к Насте. Потом повернулась к Светлане:
— Будет сходить порча, начнет девку корчить. Порчу
снимем, девку подымем.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — призналась
Настя.
— Терпи, — прошипела верная подруга.
Арина Родионовна тем временем протянула Насте на ладони
черную крупинку и велела:
— Возьми губками, разжуй зубками.
Та послушалась. Но не успела даже как следует понять, что
произошло, как рот запылал огнем и все тело скрутило судорога.
— Умираю! — хотела крикнуть она, но из горла
вырвался только хрип.
Дальше началась настоящая вакханалия. Пуская пену изо рта,
Настя свалилась на замызганный коврик. Ее трясло, словно эпилептика во время
припадка, глаза вываливались из орбит, пальцы на руках скрючились. Светлана то
истово крестилась, то зажимала рот двумя руками. Арина Родионовна прыгала
вокруг Насти, словно танцор, репетирующий «Танец с саблями», и приговаривала:
