— Позвонит? — вскинул брови Таганов. — А если
твоя жена подойдет к телефону?
— Жена? — глупо переспросил Стас.
— У него просто вылетело из головы, что он
женат, — пробормотала Вероника Матвеевна. — Неужели не понятно?
* * *
На следующее утро его разбудил взбудораженный Пучков:
— Я оставил для тебя в агентстве видеокассету с
допросом Чекмарева. Вскрылись новые факты в деле об исчезновении Павла Локтева.
— Чекмарев? — проворчал заспанный Стас. — Там
что-то серьезное?
— Сам посмотришь, — буркнул Пучков. — Поезжай
прямо сейчас. Вероника на месте, так что на кофе и бутерброды можешь смело
рассчитывать.
— Ты не в курсе, как там Фадеев?
— Пока без изменений.
— Ладно, информацию принял, начинаю действовать.
Стас положил трубку, потянулся и, взбодрившись, быстро
застелил постель. Если он сам этого не сделает, Вика и пальцем не шевельнет.
Она в последнее время вообще игнорировала его комнату. Даже ночью сюда не
заглядывала. «Наверное, у нее кто-то есть, — равнодушно подумал
Стас. — Может, она наконец влюбилась по-настоящему, и мы тихо-мирно
разбежимся?» Это была заветная мечта Стаса — застукать Вику с любовником. Мечта
сулила свободу без скандалов и без чувства вины.
Он позвонил Веронике Матвеевне из машины, и она к его
приезду сварила крепкий кофе, выложила из пакетов на тарелку свежие рогалики с
джемом.
— Зачем ты женился, Стас? — спросила она,
похлопывая его по плечу. — Кому нужна вертихвостка, которая даже не
готовит завтрак?
— Это она так мстит мне за то, что я не прихожу домой
на ужин, — пробормотал Стас с набитым ртом. — Мы с Викой стоим друг
друга.
— Если ты считаешь, что смысл брака — добиться
равновесия, то ты ошибаешься.
— А в чем смысл брака?
— Брак — это иллюзия обладания. Обладания тем, что тебе
безумно нравится. Тем, что ты хочешь иметь в своем полном распоряжении. На
некоторое время это успокаивает.
— А где кассета? — спросил Стас.
— У тебя в кабинете на столе. Только звук сделай
потише. Там кто-то здорово орет. Шеф с утра меня уже напугал.
Едва пленка пошла, Стас сразу увидел лицо Чекмарева, взятое
крупным планом. Оно было потным. От Вовиной сдержанности не осталось и следа —
он разливался соловьем и рассказывал весьма интересные вещи. Он видел труп
Павла Локтева. Парень загнулся от передозировки наркотиков.
— Квартиру снимал какой-то чех, я не знаю, как его
звали, — тараторил Чекмарев. — Он уже давно слинял на родину.
— Можете показать квартиру?
— Могу. Конечно, я покажу. Но я ведь говорю — она была
съемная, та квартира.
— Кто туда наведывался, кроме вас и Локтева?
— Да все, кому нужна была доза. Когда явился Пашкин
отец, народ был в отключке. Не знаю, как он попал в комнату, как открыл дверь.
Он просто появился, и все. Сначала тормошил Пашку, потом начал трясти меня за
грудки.
— Почему тебя?
— Потому что я один еще держался на ногах. Он заставил
меня помочь ему дотащить Пашку до машины.
— И ты безропотно подчинился?
— У него глаза такие были.., ужасные. Он был злой, как
дьявол. Мне не нравятся люди черной масти. Демонический тип. Я подумал, что
Пашка кончился, и испугался.
Я никогда больше не возвращался в ту квартиру.
— С какой стати отец Локтева спрятал тело сына?
— Он боялся за свою жену, за Пашкину мать. Все
бормотал: «Пусть она думает, что Паша когда-нибудь найдется».
— Как отец Локтева обнаружил ваш притон?
— Я не знаю!
Стас взъерошил волосы на затылке. Дальнейшая запись
оказалась практически бессодержательной. Там были крики, визг и бесконечные: «Я
не знаю! Отпустите меня!». Он позвонил Пучкову и сообщил:
— Я посмотрел кассету. Думаю, Чекмарев сказал все.
Надо ехать к родителям Локтева. Если отец действительно
забрал тело сына и где-то тайком похоронил его, смерть одного из трех женихов
Насти Шороховой получит разумное объяснение.
— Один — ноль в пользу версии нашей клиентки, —
вздохнул Пучков. — Если Локтев умер от передозировки наркотиков, это
означает отсутствие чьего-то злого умысла. Получается, проклятие работает.
— Локтева могли проследить до той квартиры и вколоть
ему смертельную дозу. Ведь народ вокруг лежал, как трава.
Стас не стал говорить, что, прежде чем ехать к родителям
Локтева, он собирается наведаться к Регине Никоновой. Дальняя дорога его не
пугала. Даже напротив — вдохновляла. Ему хотелось все как следует обмозговать.
— Как заявиться к незнакомой женщине и немедленно
расположить ее к себе? — спросил он у Вероники Матвеевны, бегая по
приемной с булкой во рту.
— Смотря какая женщина, — осторожно заметила
та. — Если брюнетка, то нужен предлог. А если блондинка, можно обойтись
комплиментами.
— Я серьезно, — предупредил Стас. — Собираюсь
познакомиться с Региной Никоновой. У меня нет времени ее.., разрабатывать. Я
собираюсь приехать и просто позвонить в дверь. И что я ей скажу?
— Ну, Стас, — проворчала Вероника
Матвеевна, — у тебя непомерные требования к аккуратной и исполнительной
секретарше. Я не мастер диалогов!
— Но женщина должна знать, на что может клюнуть другая
особа ее пола!
— Скажи, что она может получить что-нибудь бесплатно.
Пачку стирального порошка «Тайд», например. По телевизору постоянно показывают
рекламу. «А теперь мы идем к вам!», помнишь?
— Я же не Андрей Малахов! — не согласился
Стас. — У меня лицо неподходящее. Если я припрусь с порошком, мне ни одна
женщина не поверит. Нужно цвести, пахнуть и разговаривать со скоростью пятьсот
слов в минуту, а я не умею.
— Тогда соври, что Регина выиграла приз.
— Какой? — развел руками Стас. — Где? Может,
она не играет в лотерею!
— Ладно, фиг с тобой, — сказала Вероника
Матвеевна. — Я потрачу на тебя полчаса. Но на многое не рассчитывай.
Через полчаса она вошла в кабинет и выложила перед Стасом
реквизит: дешевый фотоаппарат в красивой коробке, бесплатную газету «Товары для
вас» и распечатанный на компьютере список из двадцати фамилий, в котором
фамилия Никоновой присутствовала в том числе.
— Скажешь, что газета «Товары для вас» проводила
розыгрыш призов среди жителей района, и выпал номер ее дома и квартиры, —
проинструктировала она. — Хотя на твоем месте я бы потратила день на то,
чтобы выяснить, есть ли у нее муж и в каком он весе.
— Я не могу потратить на нее день. У меня вообще нет
времени. Это чертово проклятие может в любой момент выкинуть какой-нибудь
фортель.
