— Да в чем дело-то? — изумился тот.
— Дело в том, что ты лажанулся! Мы все
лажанулись! — проорал шеф и швырнул на стол папку с бумагами. — Не
сыщики, а болваны, ити его мать!
В проеме двери возникли изумленные Таганов и Вероника
Матвеевна.
— Пока мы тут чухались, — продолжал фонтанировать
Пучков, — пока решали: проклятие это или не проклятие, нам натянули нос.
Провели, как мальчиков!
— Что, еще кого-то убили? — догадался Саша
Таганов.
— Пока мы тут сопли тянули, вторую ниточку кто-то —
чик! — и аккуратно обрезал. Регина Никонова умерла.
— Блин, — сказала Вероника Матвеевна. — Блин,
блин, блин.
— А с ней что случилось? — спросил Стас, хлопая
себя по карманам в поисках сигарет.
— Отравили некачественной водкой. Там, на месте,
естественно, убеждены, что это несчастный случай. С утра пораньше Никонова
отправилась к винному магазину.
Нашла там двух собутыльников. Один местный, а второй —
никому не известный. У неизвестного бутылка была с собой. Они выпили, закусили,
все как полагается. Неизвестный теперь, соответственно, неизвестно где, второй
собутыльник в реанимации, а Регина Никонова отдала богу душу.
— Приметы незнакомца?
— Ерунда, а не приметы, — отмахнулся
Пучков. — Куртка, кепка, сутулая фигура, на пальце правой руки — дешевый
перстень с эмалью.
— И что теперь делать? — растерянно спросила
впечатлительная Вероника Матвеевна.
— Действуем, как договорились. Сегодня каждый мыслит
самостоятельно, а завтра утром объединяем усилия.
Я тем временем попытаюсь побольше узнать про Воробьева и
Фокина-старшего. Ты жену свою, Стас, не трогай, на воробьевскую квартиру в
Тушино не езди, понятно?
Стас и не собирался в Тушино. У него были другие планы —
встретиться с Настей и показать ей все материалы дела. В половине шестого он
покинул агентство и двинулся в направлении офиса фирмы «Экодизайн». Таганов
помчался проверять связи Фадеева, с надеждой выйти на Воробьева через него.
Пучков отправился к своим дружкам из МВД, а Вероника Матвеевна осталась в
агентстве на хозяйстве.
Переделав все дела, в десятом часу вечера она вышла на улицу
и, пока возилась с замками и сигнализацией, успела изрядно промокнуть. Шел
мелкий холодный дождь, в переулке было темно и безлюдно, и даже страшно, потому
что здесь не ездили машины, и фонарь торчал на тротуаре всего один, и светил он
себе под нос, словно не фонарь вовсе, а торшер.
Давненько уже Вероника Матвеевна не ходила в темноте по
этому переулку. Обычно кто-нибудь из мужчин подвозил ее до метро. Но сегодня
был особый день, все расстроились, разъехались, и ей придется одной тащиться по
дождю. Она раскрыла зонт над головой, поправила сумку на плече и тронулась в
путь.
Вокруг было так уныло, так пусто, что у Вероники Матвеевны
совсем испортилось настроение. Ей стало казаться, что в ее жизни произошло уже
абсолютно все, что должно было произойти. И не случится больше ничего стоящего.
Конечно, будет работа, и всякие страсти-мордасти, связанные
с расследованиями, но в ее личной жизни наступил полный штиль. Окончательно и
бесповоротно. У нее взрослая замужняя дочь и интересная должность. На этом
фортуна, похоже, решила остановиться.
Вероника Матвеевна расчувствовалась и сморгнула непрошеную
слезу. И тут в переулок въехала машина. Машина двигалась медленно, ослепляя ее
светом фар. Сначала секретарша было решила, что вернулся кто-то из мужчин,
потому что других офисов в переулке не было — только задворки магазина. Однако
когда авто проехало под тем самым одиноким фонарем, ей удалось разглядеть его
как следует. Серая «Тойота». Ни у кого из своих такой не было.
«Тойота» тем временем поравнялась с ней и остановилась.
«Случайные грабители не ездят на иномарках, — пыталась успокоить себя
Вероника Матвеевна. — Просто кто-то заблудился».
Передняя дверца тем временем открылась, и из нее вылез
высокий мужчина в черной куртке.
— Ну что. Вероника? — спросил он людоедским
тоном. — Хотели меня провести?
Вероника Матвеевна тотчас узнала Фокина-старшего и так испугалась,
что зонт в ее руке затрясся, словно в эпилептическом припадке. Фокин захлопнул
дверцу машины и пошел прямо на нее.
— Чего вы хотите? — пискнула Вероника Матвеевна с
отчаянием зажатой в угол горничной.
— Вас, — коротко ответил тот, продолжая наступление.
Он был неотвратим, как большой пароход, надвигающийся на
прогулочную лодку.
В голове Вероники Матвеевны пронесся смерч, выгнав из
закоулков памяти все, что она знала о деле. Неужели все так просто? Фокин — и
есть тот самый убийца, который оставляет за собой горы трупов! Вероятно, ему
нравится семейная легенда о проклятии, которое наслал на Анну Ивлеву ротмистр
Шестаков, и он всеми силами старается ее поддерживать. Тех же, кто ему мешает,
безжалостно убивает. Он просто сумасшедший!
— Вы меня обманули! — сказал Фокин
укоризненно. — Вы не работаете в министерстве. И не просто так приходили
ко мне. Вы за мной следили, ведь так?
Вероника Матвеевна пятилась от него до тех пор, пока не
стукнулась спиной о стену дома. Дом был старый, трехэтажный, и на его верхних
этажах еще жили какие-то семьи, которым в скором времени предстояло в
принудительно-добровольном порядке переселиться в Митино или куда подальше.
Краем глаза Вероника Матвеевна заметила ржавую пожарную лестницу.
— Не вздумайте убегать! — предупредил ее Фокин,
прикидывая, как поступить. Ему хотелось завоевать ее, что называется, с
наскока, чтобы у нее не осталось времени на сомнения. Он решил, что сию секунду
ее поцелует. Прижмет к стене, обнимет и…
Вероника Матвеевна неожиданно наклонила зонт и сунула его в
нос не ожидавшему ничего подобного Валерию Антоновичу. Он отшатнулся и, потеряв
равновесие, замахал руками. Воспользовавшись его замешательством, она бросила
зонт на землю, скакнула к пожарной лестнице и с нечеловеческим проворством
начала взбираться наверх.
— Вероника, стойте! — закричал Фокин и захохотал.
Ему стало так весело оттого, что она испугалась и
улепетывает, что он забыл про дождь и свои ботиночки не по погоде. —
Остановитесь, ради бога!
Конечно, можно было уехать и оставить ее в истерическом
ужасе прямо там, на пожарной лестнице, но Валерию Антоновичу неожиданно
захотелось приключений и душераздирающих объяснений с последующими поцелуями.
— Я вас все равно догоню! — пообещал он и
последовал за ней.
Лестница так дрожала, как будто по ней взбирался очумевший
слон. Вероника Матвеевна добралась до балкона и перевалилась через перила,
прикидывая, куда деваться дальше. В комнате горел свет, но никого не было
видно.
Она заколотила кулачком в стекло — безрезультатно. Фокин лез
за ней и громко хохотал. «Он и впрямь сумасшедший! — ахнула она про
себя. — Как это я не поняла с самого начала?»
