Стас возвращался домой в полутемном и почти пустом
троллейбусе. Одинокая женщина вошла вместе с ним и села поближе к водителю.
Стас остался на задней площадке.
Он смотрел в окно на подсвеченный вечерний город, стараясь
подавить в себе чувство досады. Кое-что ему стало понятно. Часть головоломки
он, кажется, разгадал. Одна??о это был только фрагмент общей картины. Не более
того. Все происходящее не желало укладываться в стройную версию. Между тем
расследование явно вызвало у преступника — или преступников — серьезное
беспокойство.
Но что может быть такого в этом проклятом деле, из-за чего
они устраняют людей? Фадеев, Чекмарев, Никонова, теперь вот сама Настя…
Тут же он подумал про свою жену. Какое отношение Вика имеет
к убийствам? Или не имеет никакого? И ее связь с Воробьевым — обычный адюльтер,
случайно вскрывшийся в связи с покушением на Фадеева, или же?..
Дома Стас сварганил себе омлет с луком и сыром, налил
большую кружку кофе и, взяв брошюрку «Преступления века», стал заедать горячим
ужином документальные рассказы о самых мерзостных и заковыристых делах, которые
произвели особо сильное впечатление на составителей сборника. Пару месяцев
назад, когда машина Стаса застряла в автомастерской и ему пришлось ездить на
общественном транспорте, он пристрастился покупать на лотках всякие полиграфические
изыски, имеющие хоть какое-то отношение к профессии сыщика. На специальной
полке в его спальне уже собралось достаточное количество книг типа «Орудия
преступлений», «Психология наемного убийцы», «Признания серийного убийцы». Было
здесь даже «Лицо современного маньяка» — полный бред, явно основанный на
нездоровом воображении автора. Тем не менее попадалось иногда и кое-что
интересное. Сейчас Стаса больше всего занимали мотивы. Он попытался коротко
подытожить прочитанное. Если отсечь психически нездоровых убийц и убийства на
сексуальной почве, ревность, месть, обида и деньги оказывались главными
причинами всех самых ужасных преступлений века.
Стас принес на кухню блокнот и написал сверху слово
«деньги». Подчеркнул. Задумался. Никаких денег в деле не просматривалось. Ни
наследства, ни спрятанных драгоценностей графа Пустова, ни антикварных вещей,
ни даже единичных перстней с алмазами — ничего. Центральной фигурой дела была
женщина. Красивая женщина, напомнил себе Стас. Особенная, необыкновенная. Чудесная.
Стас поставил под словом «деньги» знак вопроса и ниже
написал: «Ревность». Здесь уже было над чем поразмышлять. Он на секунду
задумался, потом в столбик выписал несколько фамилий. Сначала погибших
Торопцева, Локтева и Самсонова. Затем Фадеева. Второй столбик он отвел
Воробьеву, Никоновой, Чекмареву и своей жене. Между двумя столбиками появилась
стрелочка, ведущая от Локтева к Чекмареву.
В третий столбик попал Захар Горянский, старший и младший
Фокины и подруга Анастасии Светлана Прохорова. Помедлив, Стас внес туда же ее
мужа Никиту, который в свое время ухаживал за Настей. С этим человеком он до
сих пор не был знаком, о чем и сделал соответствующую пометку внизу:
«Поговорить с Никитой Прохоровым». Немного поколебавшись, отдельно вывел свою
собственную фамилию — Бессонов. Соединил первой стрелочкой себя со своей женой.
Второй — с Настей. «Это честно, — решил он. — Многие люди думают, что
я — новый Настин жених. Поэтому я, несомненно, заслуживаю места в списке».
После этого Стас взял желтый маркер и вычеркнул фамилию
Торопцева. Его недавняя догадка позволяла это сделать. «Уже кое-что, —
пробормотал он. — Уравнение из бредового превращается в алгебраическое.
Пучков собирается завтра утром устроить мозговой штурм. Интересно, что я скажу,
когда мне дадут слово?» Догадка, пришедшая ему сегодня в голову во время визита
к Настиным бабушкам, казалась настоящим перлом, но у нее не было ни единого
фактического подтверждения.
Перемыв тарелки, Стас отправился в комнату жены. Он
собирался произвести здесь тщательный обыск. Он сам не знал, что собирается
найти. Записку, номер телефона, визитную карточку — любой намек на причастность
жены к делу о нападении на Фадеева. Стасу было странно думать о ней, как об
одной из участниц дела. Вика, замешанная в преступлении? Бред какой-то.
Два часа он убил на секретер, письменный стол и компьютер.
Еще час — на перетряхивание одежды и тщательный обыск карманов. Попутно нашел
массу удивительных вещей — бриллиантовый гарнитур и солидную пачку
стодолларовых купюр. Возможно, это были накопления с его зарплаты, возможно —
стипендия Воробьева. Кроме того, шкафы оказались набиты дорогими тряпками.
Мысль о том, что маленький податливый Воробьев тратился на костюмы, туфли и
сумочки для Вики, почему-то его не оскорбила, а позабавила. «Не только мне эта
штучка портит кровь, — подумал он. — Кстати, о сумочках. В них может
заваляться какая-нибудь интересная мелочовка».
И Стас взялся за сумочки. В одной из них он обнаружил
крошечную записную книжку с золотой застежкой.
Бисерным Викиным почерком в ней были записаны десятки
телефонов, а в специальном пластиковом отделении лежала дюжина визитных
карточек, они ни о чем ему не говорили. Зато на последней странице книжки,
которую Вика содержала в необыкновенной аккуратности, обнаружился коряво
написанный зеленым фломастером — наискось через весь лист — чей-то телефон.
Стас выписал этот номер на отдельный лист и положил его во
внутренний карман своей куртки, чтобы завтра проверить. «Кстати, —
спохватился он. — Я так и не показал Насте материалы дела». Ему это казалось
важным. Сам он может упустить какую-нибудь связь между людьми или событиями,
поэтому хотелось подстраховаться.
Он постелил постель и погасил свет. Закинув руки за голову,
живо представил себе маленького крепенького Воробьева и Вику, которая, пользуясь
своей красотой и особым положением, наверняка помыкает им. В ту ночь, когда у
Воробьева вытащили пистолет, Вика была дома. Получалась ерунда. Если Игорь
Михайлович не собирался встречаться с любовницей, зачем он застрял в гостинице?
Да, действительно, у него были гости. Но квартира у
Воробьева большая, он вполне мог бы остаться с ними там.
Возможно, он встречался в гостинице с другой женщиной? Не с
любовницей? Или со второй любовницей? Может такое быть? Что, если он собирался
дать Вике отставку и завязал отношения с кем-то еще?
Стас представил, как эта дама, сняв номер на втором у этаже,
где позже поселился Воробьев, дождалась ночи и проскользнула к его двери.
Тихонько постучала. Коротышка тотчас открыл. Наверняка у них был ужин или
просто посиделки с шампанским, потом — развлечения. После чего уставший
вице-президент «Меркурия» сладко заснул.
Стас представил, как женщина выбирается из постели,
извлекает из вещей любовника пистолет и выскальзывает в коридор. Прокравшись в
свой собственный номер, она прячет пистолет в сумочку и возвращается в теплую
постель.
Наутро любовники расстаются, и дама покидает гостиницу.
Возможно, Воробьев действительно не сразу обнаружил пропажу оружия. А когда
обнаружил и понял, куда оно подевалось, не стал поднимать шум. Может быть,
надеялся, что она вернет оружие или по крайней мере объяснится. На что он точно
не рассчитывал, так это на то, что из этого пистолета в тот же день выстрелят в
человека. Почему он не хочет ее выдавать? Элементарно, Ватсон! Потому что тогда
о ней может узнать не только жена, но и постоянная любовница. То бишь Вика.
Стас ничего не знал о жене Воробьева. Но Вика! Она устроила бы ему такое…
