— Замечательная мысль, — с иронией заметил
Таганов. — Стас уверен, что Воробьева надо охранять, ты уверен, что
Шорохову. А я убежден, что следить надо за старшим Фокиным. У него, именно у
него демоническая рожа.
В этот момент отворилась входная дверь, и эта самая рожа
появилась прямо перед Тагановым. От неожиданности тот подпрыгнул на стуле —
войти просто так в агентство было невозможно. Однако все разъяснилось, когда
вслед за Валерием Антоновичем в приемную вплыла Вероника Матвеевна. Физиономия
у нее была исцарапана, и вдобавок на скуле наливался багровый кровоподтек —
Боженьки мои! — воскликнул Пучков. — Это называется — ничего не
случилось?!
— Здрасьте! — поздоровался Фокин и широко
улыбнулся. — Мы вот тут.., приехали.
— Очень хорошо, — неуверенно ответил тот. —
Будьте как дома.
— Садись вон туда, на диванчик, — фамильярно
приказала Вероника Матвеевна Фокину, и Пучков с Тагановым изумленно
переглянулись.
— Если ты не против, я сначала вымою руки, —
ответствовал тот и скрылся в коридорчике. Было ясно, что он дает возможность
Веронике Матвеевне объясниться с начальством.
— И что все это значит? — немедленно вопросило
начальство. — Вам что, удалось расколоть Фокина?
— Черта лысого его расколешь, — отозвалась
Вероника Матвеевна.
— А почему вы.., вместе?
— Так получилось. В конце концов, — тут же
озлилась она, — вы сами велели мне им заняться. Или я что-то не правильно
поняла?
— Правильно, правильно, — закивал Пучков. —
Вы не волнуйтесь. И что у вас было?
— Всякое было, — туманно сказала
секретарша. — Не суть важно. Главное, мы привезли конверт.
— Какой конверт? — немедленно поинтересовался
Таганов.
— Вот. — Вероника Матвеевна вытащила из сумки и
бросила на стол большой толстый пакет. — Здесь все о Насте Шороховой. Ее
история, ее фотографии… Все.
— Хотите сказать, Фокин был в курсе?… — не поверил
Пучков.
— Ах, спросите у него сами! — махнула ручкой
Вероника Матвеевна. Достала из сумочки пудреницу и принялась маскировать
наружные повреждения.
Пучков и Таганов переглянулись еще раз. Тут вернулся Фокин,
сел на диванчик и признался:
— Из-за этой папки у меня были неприятности.
— Что вы говорите? — пробормотал Пучков.
— Когда Вероника ее обнаружила, — он
усмехнулся, — то подумала, что я влюбился в Настю Шорохову.
Глава 9
Тем временем сама Настя сидела возле Руслана Фадеева и
держала его за руку. Пальцами другой руки он теребил краешек одеяла.
— Это был мужчина с рыжей бородой и в очках, —
ответил он на самый главный вопрос Стаса: «Кто стрелял?»
— А волосы?
— На нем была шапочка, натянутая до самых бровей.
Темная куртка, больше я ничего не рассмотрел. Не успел.
Я только взглянул в его сторону и увидел пистолет. Я
отскочил, но, кажется, недостаточно быстро.
— Никогда раньше не встречали его?
— Этого типа? Точно нет.
Стас смотрел на Фадеева внимательно, даже немного наклонился
вперед, хотя тот говорил вполне отчетливо.
Настя, напротив, была рассеянна и слушала вполуха. Кажется,
ее больше занимали собственные мысли.
— Сможете составить его описание?
Руслан облизал сухие губы и грустно вздохнул:
— Вряд ли. У меня в памяти — только образ. Даже не
образ, а так, зрительное впечатление. Это плохо, да?
— Да нет, ничего, — пожал плечами Стас. — Я
тоже видел этого типа. И тоже мельком.
— Где вы его видели? — удивился Руслан. — Вам
удалось его выследить?
— Нет, нам не удалось, — вздохнул Стас. —
Мужчина с рыжей бородой и в очках проник к Насте домой, когда она спала, и
попытался отравить ее газом. Счастье, что я оказался.., хм.., поблизости.
— Ничего себе! — занервничал Руслан. — В
таком случае я ничего не понимаю, — он на секунду прикрыл глаза. — А
она-то тут при чем? За что ее убивать?
— Мы и сами не знаем. Но, думаю, скоро выясним. фактов
полно, скоро появится версия.
Про себя Стас подумал, что фактов что-то чересчур много. А в
ближайшие часы их стало еще больше. Когда они с Настей покинули больницу и
уселись в машину, Стас спросил:
— И на сколько же Горянский тебя отпустил с работы?
— Я отпросилась на три дня, там поглядим. После того,
как он сходил ко мне в гости, — сердито добавила она, — у нас
испортились отношения.
— Надо же, — пробормотал Стас, — какой он
нежный.
— Теперь мы поедем в агентство смотреть материалы
дела? — спросила Настя, постаравшись выбросить Захара из головы.
— Обязательно.
Стас боялся, что, когда они войдут в палату, Настя бросится
Руслану на грудь. Она не бросилась, и у Стаса даже настроение слегка
исправилось. Однако и в хорошем настроении он был чертовски бдителен и зорко
оглядывал окрестности.
Когда они тронулись в путь, Настя некоторое время молчала.
Бессонов скосил на нее глаза и увидел, что она сидит хмурая, как свекровь на
свадьбе. Губы сжаты, руки стиснуты в замочек.
— Настя, что тебя беспокоит? — спросил он, думая о
том, что ее нельзя от себя отпускать ни на секунду.
— Как ты считаешь, я поступала безнравственно, то и
дело собираясь замуж? — спросила она, глядя на дорогу. — В конце
концов, я знала о проклятии и после гибели Юры Торопцева вполне могла
остановиться.
— Ты что, с ума сошла? — рассердился Стас. —
Еще себя обвини во всем! Ты с этим своим проклятием вообще все с ног на голову
перевернула!
— В каком смысле? — опешила она.
— В каком, в каком! — продолжал бушевать
Стас. — Давай-ка разберемся. Ротмистр Шестаков, разгневанный тем, что Анна
предпочла ему другого мужчину, предрек что?
— Что?
— Нет, ты сама говори.
— Что все наследницы Анны будут несчастливы в любви.
Что со всяким влюбившимся в них мужчиной случится какое-нибудь несчастье.
— Получается, глупое какое-то проклятие, —
немедленно прокомментировал Стас. — Думаю, по ходу дела слова Шестакова
извратили. Ведь столько лет прошло.
Я уверен, проклятие в его первоначальном варианте звучит
совсем по-другому.
— Как это — по-другому? — не поверила
Настя. — Ничего не поняла.
— Чтобы отомстить Анне, Шестаков должен был пообещать
гибель не всем влюбившимся мужчинам, а всем мужчинам, в которых будут
влюбляться наследницы Анны.
