Через некоторое время к первой старухе присоединилась еще
одна. Она приехала на такси за несколько минут до того, как клиент покинул
офис. Старухи о чем-то посовещались, и та, которая напала на Стаса, направилась
в сторону метро. Вторая же снова влезла в такси и проследила Фадеева до самого
подъезда его дома.
«Да уж, — подумал Стас, — бабки явно что-то
замышляют. Возможно, они готовят ограбление века? Или собираются похитить
клиента и потребовать выкуп у его родственников? Пожалуй, вдвоем они запросто
справятся с Фадеевым».
Старушка отпустила такси возле дома Руслана, дождалась, пока
в окнах его квартиры погаснет свет, и тихим ходом отправилась на улицу
Яблочкова, как догадался Стас, к месту своего проживания. Он крался за ней до
самой двери, потом позвонил Пучкову и продиктовал адрес, чтобы тот по своим
каналам выяснил все возможные подробности о жильцах.
Наутро шеф встретил своего подчиненного радостной улыбкой.
— Я звонил своим ребятам, они все проверили. Через час
вместе с участковым пойдешь к старушкам в гости.
Фадееву я звонил — он слышит их имена первый раз в жизни.
— И кто две эти интриганки? — заинтересованно
спросил Стас, с благодарностью принимая от Вероники Матвеевны первую «рабочую»
чашечку кофе. — Бывшие разведчицы?
— Пока что, — торжественно ответил Пучков, —
никаких криминальных деяний за бабушками не замечалось.
Кстати, я не сказал? Они сестры. Василина Сергеевна Стешина
и Елизавета Сергеевна Ивлева — Они случайно у психиатра не наблюдаются? —
спросил Стас.
— Нет. Бабки вменяемы и могут нести любую
ответственность, в том числе и уголовную. Было бы за что.
Стас смутно себе представлял, как отреагируют старушки на
появление участкового, да еще с ним самим в качестве сопровождающего. Потрогав
царапину на щеке, он подумал, что напавшая на него вечером старуха вряд ли его
узнает — было темно, кроме того, он закрывался руками.
Интересно, удастся ли взять бабулек на испуг? Если нет, то
дело грозит затянуться и принести массу хлопот.
Однако визит оказался даже забавным. Дверь открыла старшая
сестра, Елизавета. Она была меньше ростом и отличалась повышенной
впечатлительностью. Именно она участвовала во вчерашней потасовке. Младшая,
Василина, высокая и грозная на вид, не побоялась выказать визитерам свое
неудовольствие. Бабушки были почтенного возраста — одной восемьдесят семь,
другой восемьдесят шесть лет. Но шустрые и живые, без всякого следа физической
Дряхлости. В этом доме Василина Сергеевна явно держала бразды правления в своих
руках. К ней-то в первую очередь и обратился молоденький участковый, когда все
расселись в большой и светлой комнате друг напротив друга.
— На вас поступила жалоба, — совершенно серьезно
заявил он, делая вид, что копается в своем планшете в поисках кляузы. —
Весьма добропорядочный гражданин Руслан Фадеев заявил, что подвергается с
вашей, гражданочки, стороны преследованиям с неизвестными намерениями.
— Нас что, посадят на пятнадцать суток за мелкое
хулиганство? — с иронией спросила Василина, и Стас еле-еле удержал на своем
лице серьезное выражение.
Однако участковому все было нипочем. Он сдвинул брови и
заявил:
— Прошу разъяснить ваше поведение. Составим
объяснительную записку, а там посмотрим, что делать дальше.
— А как нас выследили? — с интересом спросила
Елизавета, ерзая на стуле.
— Милиция, она не просто так свой хлеб ест, —
уклончиво ответил участковый и строго посмотрел на старушек. — Расскажите,
пожалуйста, зачем вы преследуете гражданина Фадеева?
— Мы его охраняем, — робко призналась старшая из
сестер. — Бедняге угрожает опасность.
— Опасность? Какая?
— Дело в том, что мы не знаем, — пожала плечами
Елизавета. — Какая угодно. Он может утонуть, попасть под машину, удариться
головой, упасть в канализационный люк, да мало ли что еще!
— И не думайте, что это бредни выживших из ума старых
женщин, — добавила Василина. — Мы имеем дело с очень серьезным
явлением.
Она с мрачной торжественностью поглядела сначала на
участкового, потом на Стаса.
— С каким явлением? — нестройным хором спросили
те.
Василина Сергеевна пожевала губами и с неохотой ответила — С
фамильным проклятием.
Глава 2
— Откуда я мог знать, что две эти грымзы — твои
бабушки? — защищался Руслан. — У тебя другая фамилия.
Разве догадаешься? В сущности, ты сама виновата. Могла бы
познакомить меня со своей родней заблаговременно.
— Не собираюсь я тебя ни с кем знакомить! —
заявила Настя, нервно теребя пару перчаток.
Руслану она казалась особенно красивой после того, как он
получил от ворот поворот.
— Настенька, я, конечно, верю в телекинез и прочие
чудеса природы, но близко к сердцу все это не принимаю.
Если ты всерьез считаешь, что проклятие, адресованное твоей
прабабке, передается по наследству, то я, конечно, могу сходить с тобой к
экстрасенсу…
— Нет! — перебила Настя. — Самый лучший выход
для нас — вообще перестать встречаться. Нам и сегодня не стоило видеться
тет-а-тет. Нужно было ограничиться телефонным разговором.
— А если я хочу видеться с тобой? — негромко,
почти интимно проговорил Руслан, и Настя застонала и схватилась за щеку, словно
у нее заболел зуб.
— Я выбрала тебя только потому, что ты — самый
легкомысленный мужчина из всех, кого я встречала в своей жизни! По крайней
мере, был таким, — сказала она. — Я наводила о тебе справки.
— Да-а-а?
— Да! Мне говорили, что в твоих руках женщины похожи на
песок: ты набираешь их целыми горстями, а они в считанные секунды просачиваются
сквозь пальцы.
— Редкая болезнь, — усмехнулся Руслан. —
Недержание женщин Они стояли на краю Тверского, не обращая внимания на начавший
накрапывать дождь и бегущих прохожих.
— Я рассчитывала на то, — продолжала Настя в
запале, — что мы будем просто приятно проводить время, понимаешь? Что я
для тебя — всего лишь одна из многих, никто.
При этих ее словах Руслан перестал улыбаться и,
нахмурившись, строго сказал:
— Все то время, что мы вместе, я не встречался больше
ни с одной женщиной, клянусь.
— В том-то весь и ужас! — воскликнула Настя, едва
не плача. — Если бы я узнала об этом раньше, я бы давно тебя бросила.
— Спасибочки.
— Придется тебе все рассказать, — вздохнула она.
— Да уж, наверное! — с иронией сказал
Руслан. — Должен же я знать страшилку, из-за которой ты ведешь себя, как
истеричная школьница.
— Ты не ведаешь, над чем смеешься! Ладно, слушай.
