— Так-так, и что же случилось в компании?
Фокин хмыкнул и обескураженно развел руками.
— Случилось то, что Степка влюбился в Настину подругу и
скоропалительно женился на ней.
— Экая неприятность! Ну а ты?
— А что я? Я самоустранился. Не буду же я разбивать
счастье собственного сына.
— По-твоему, Света Прохорова — это счастье?
— Ну… Кому как. Кому и ты — счастье!
Вероника Матвеевна сменила гнев на милость и сдобрила эту
милость головокружительно долгим поцелуем.
В агентство она попала только в два часа дня. К этому
времени Пучков готов был объявить ее в общероссийский розыск. Когда она вплыла
в приемную с неподражаемым выражением на лице, Стас перекрестился и сказал:
— Слава тебе, господи!
Таганов тихо засмеялся, а Пучков начал бегать по конторе и
страшно ругаться. Он чихвостил свою помощницу на все лады, называл ее
безответственной, недальновидной и даже безнравственной.
— Это возмутительно, — говорил он, — пугать
своих коллег в тот момент, когда вокруг не продохнуть от трупов и неизвестно,
кого убьют следующим! Исчезать бог знает куда, бог знает на сколько и бог знает
с кем…
— Почему бог знает с кем? — не согласился
Таганов. — Я знаю. С Фокиным.
Вероника Матвеевна сжалась на своем стуле в маленький
комочек.
— Ах, вот оно что! — возопил Пучков. — С
Фокиным! — Тут тон его сделался совершенно другим, и он по-деловому
спросил:
— По крайней мере, вам удалось узнать что-нибудь
полезное?
— Удалось, — уверенно кивнула Вероника Матвеевна и
распрямилась. — Фокина вовсе не интересует мальчик-инвалид, который что-то
такое видел. Он ни разочка не спросил про него.
— Что за чертов мальчик? — снова разозлился
Пучков, поворачиваясь к Стасу. — Сам объяснишь или подеремся?
— Ну… У меня есть двоюродная сестра, у нее сынишка с
детства в инвалидном кресле. Я как-то к ней зашел, она жаловалась: Сережа вечно
сидит у окна, наблюдает за тем, что происходит снаружи, не хочет, чтобы я
вывозила его на улицу. Вот тогда мне пришла в голову мысль изобрести свидетеля,
на которого убийца клюнет, как на приманку.
— То есть мальчик-инвалид есть, но он ничего не
видел? — уточнил Пучков.
— Вот именно.
— Я так и думал.
— Но ведь это неплохая идея.
— Я что-то не понял, — вмешался Таганов. — Ты
подбросил Фокину приманку, рассказал про мальчика, представив дело так, будто
этот виртуальный инвалид был свидетелем того, как некто сбросил с балкона Лешу
Самсонова. Так?
— Ну.
— Допустим, Фокин купился бы на приманку и отправился
разыскивать новые координаты этого ребенка, чтобы его устранить. Убить то есть.
— Ну.
— Он пошел бы в паспортный стол, в ДЭЗ, в службу
социальной защиты того района. И там узнал, что никакого мальчика не
существует.
— Я всех предупредил. Они сразу позвонят мне.
— У тебя вечно выключен мобильный! — взорвался
Пучков.
— Или сюда, в агентство, — примирительным тоном
добавил Стас. — Оставят сообщение.
— Но если ты все подготовил, и о человеке, который
интересуется мальчиком, нам сразу же сообщат, то что они скажут этому человеку,
ну, который будет наводить справки? Да, мальчик с семьей переехал. Но куда?
Должен ведь быть какой-то новый адрес!
— Адрес появится уже завтра.
— В каком смысле?
— Я отправляю сестру с племянником в Болгарию на две недели.
Квартира остается в нашем распоряжении. Сестра по моей просьбе последние
несколько дней старательно дезинформировала соседей, рассказывая о ближайших
вполне домашних планах. Никто не знает, что они уезжают сегодня вечером.
— Мне это нравится, — сказал Таганов.
— Не понимаю, Стас, — робко вставила Вероника
Матвеевна, — почему ты начал именно с Фокина?
— Он первый попался мне под руку, — пожал тот
плечами, — только и всего. Ну и еще. Я ценю вашу проницательность. Если уж
вы его не заподозрили, это был не очень-то обнадеживающий вариант. То есть я не
думал, что Фокин начнет искать адрес мальчика. Ведь у меня не все еще было
готово.
— А теперь, как я понимаю, можно начинать
действовать? — спросил Таганов.
— Вполне.
— Как ты мыслишь запустить эту дезу?
— Во-первых, мы подключим Настю. Она охватит
Горянского, Свиридову и Валентинова, а также семейство Прохоровых.
— У нас больше подозреваемых и нет, — напомнил
Пучков. — Остались только эти трое мужчин и две женщины. Надо выбрать из
них пару.
— Ерунда, — сказал Стас. — Могла остаться
одна женщина. Не допускаешь, что Воробьев был тем человеком в рыжей бороде?
— И он сам стрелял из своего пистолета?
— А что, по-моему, это ход. Все сразу решили, что это
было бы глупо — стрелять из собственного оружия, поэтому он и остался вне
подозрений.
— Не знаю… Но Настю пытался отравить газом именно
мужчина. Если это был Воробьев, кто тогда разделался с ним самим? Причем тем же
способом?
— Его сообщница.
— Кажется, то, что мы вычеркнули Торопцева, нам пока не
очень помогло, правда? — пробормотал Таганов.
— И роль моей жены во всем этом, — задумчиво
произнес Стас. — Она просто ревновала или же выполняла чье-то поручение?
— Ты сказал, она пришла в себя.
— Она пришла в себя, но разговаривать не желает.
Сказала, что хочет получить развод и точка. Как все произошло с газом, не
помнит. Кофе они с Воробьевым, конечно же, не варили. Кстати… Подождите
минутку.
Он нырнул в кабинет, где оставил Настю, и спросил у нее:
— Послушай, а твоя подруга Светлана не могла
встречаться с моей женой еще раз? Как ты думаешь?
— Мне она ничего не рассказывала…
— А ты можешь у нее спросить?
— Могу, сейчас позвоню. — Через минуту она сказала
в телефонную трубку:
— Алло! Никита? Привет! Что такое?
Что с тобой? Господи, да говори толком!
Она так побледнела, что Стас понял — произошло нечто
ужасное. Настя уронила трубку и простонала:
— Света умерла! Она хотела посушить волосы… В ванной…
Боже мой, что же это такое?!
Стас принес ей воды, поиграл желваками и вышел из кабинета.
— Очередное убийство, — сообщил он с порога
Пучкову и Таганову. — Наш мистер Несчастный Случай нанес очередной удар.
Светлана Прохорова убита. Все снова выглядит, как случайная смерть.
